Этрусские терракотовые воины - это три статуи, которые напоминают работы древних этрусков, но на самом деле являются художественной подделкой. Статуи, созданные итальянскими братьями Пио и Альфонсо Риккарди и тремя из их шести сыновей, были приобретены Музеем Метрополитен в 1915-1921 годах.Риккарди начали свою карьеру в качестве фальсификаторов, когда римский арт-дилер Доменико Фускини нанял их для подделки черепков древней керамики, а затем и целых кувшинов.Их первой крупной работой была большая бронзовая колесница. В 1908 году Фускини сообщил Британскому музею, что колесница была найдена в старом этрусском форте недалеко от Орвието, и что Риккарди было поручено очистить ее. Британский музей купил колесницу и опубликовал находку в 1912 году. Пио Риккарди умер вскоре после покупки.Риккарди привлекли к работе скульптора Альфредо Фиораванти и создали статую, позже известную как Старый воин. Ее рост составлял 202 см, и она была обнажена по пояс. У нее также отсутствовали большой палец левой руки и правая рука. В 1915 году они продали ее музею Метрополитен, который в 1916 году приобрел и следующую работу - "Колоссальную голову". Эксперты решили, что она должна была быть частью семиметровой статуи.Следующая работа была спроектирована старшим сыном Пио Рикардо, который погиб в результате несчастного случая во время верховой езды до того, к моменту, когда она была завершена. Когда статуя была закончена, ее высота составляла чуть более двух метров. В 1918 году Музей искусств Метрополитен купил ее за 40 000 долларов и опубликовал находку под названием "Большой воин" в 1921 году. Впоследствии фальсификаторы разбрелись.Впервые три статуи воинов были выставлены вместе в 1933 году. В последующие годы различные историки искусства, особенно в Италии, высказывали свои подозрения, что хотя бы только по стилистическим и художественным соображениям статуи могут быть подделками, но никаких судебных доказательств, подтверждающих эти обвинения, предоставлено не было. Позднее эксперт обнаружил, что эти исключительно большие изделия демонстрируют необычайно ровные характеристики обжига, но он выразил это как повод для восхищения, а не для подозрений. В 1960 году химические анализы глазури статуй показали наличие марганца, ингредиента, который этруски никогда не использовали. Музей не был убежден, пока эксперты не выяснили, как они были сделаны. Статуи были вылеплены, покрыты глазурью, а затем опрокинуты в необожженном, незрелом состоянии, в результате чего образовались осколки. Директор Метрополитен Джеймс Роример заявил, что исследования операционного администратора музея Джозефа В. Нобла (коллекционера древностей и археолога-керамиста) "предоставили первые технические доказательства того, что они были сделаны в современное время". Это подтвердил Альфредо Фиораванти, который 5 января 1961 года пришел в консульство США в Риме и подписал признание. Фальсификаторам не хватало навыков - и очень большой печи - необходимых для изготовления таких больших изделий. Фрагменты обжигались, "обнаруживались" и продавались, либо собирались заново ("реставрировались") и затем продавались. В качестве доказательства Фиораванти представил отсутствующий большой палец старого воина, который он хранил на память. 15 февраля музей Метрополитен объявил, что статуи являются подделками.
The Etruscan terracotta warriors are three statues that resemble the work of the ancient Etruscans, but are in fact art forgeries. The statues, created by Italian brothers Pio and Alfonso Riccardi and three of their six sons, were bought by The Metropolitan Museum of Art between 1915 and 1921.The Riccardis began their career as art forgers when Roman art dealer Domenico Fuschini hired them to forge shards of ancient ceramics and eventually whole jars.Their first sizeable work was a large bronze chariot. In 1908, Fuschini informed the British Museum that the chariot had been found in the old Etruscan fort near Orvieto, and that the Riccardis had been commissioned to clean it. The British Museum bought the chariot and published the find in 1912. Pio Riccardi died soon after the purchase.The Riccardis enlisted the aid of sculptor Alfredo Fioravanti and created a statue, later known as the Old Warrior. It was 202 cm (6.6 ft) tall and was naked from the waist down. It was also missing its left thumb and right arm. In 1915, they sold it to the Metropolitan Museum of Art that also bought their next work, the Colossal Head, in 1916. Experts decided it must have been part of a seven-metre (23-foot) statue.The next work was designed by Pio's eldest son Ricardo, who died in a riding accident before it was completed. When finished, the statue stood a little over two metres (6.6 ft) tall. In 1918, the Metropolitan Museum of Art bought it for $40,000 and published the find as the Big Warrior in 1921. The forgers subsequently dispersed.The three warrior statues were first exhibited together in 1933. In the following years, various art historians, especially in Italy, presented their suspicions that on stylistic and artistic grounds alone, the statues might be forgeries, but there was no forensic proof to support the allegations. A later expert found that these exceptionally large pieces showed extraordinarily even firing characteristics, but he expressed this as cause for admiration, not suspicion. In 1960, chemical tests of the statue glazes showed the presence of manganese, an ingredient that Etruscans had never used. The museum was not convinced until experts deduced how they had been made. The statues had been sculpted, painted with glaze, then toppled while in an unfired, green state to produce fragments. Metropolitan director James Rorimer stated that studies by the Museum's Operating Administrator Joseph V. Noble (an antiquities collector and self-trained ceramic archaeologist) "provided the first technical evidence of their having been made in modern times." This was confirmed by Alfredo Fioravanti, who on January 5, 1961, entered the US consulate in Rome and signed a confession. The forgers had lacked the skills – and the very large kiln – required to make such large pieces. The fragments had been fired, "discovered" and sold, or re-assembled ("restored") then sold. As proof, Fioravanti presented the Old Warrior's missing thumb, which he had kept as a memento. On February 15, the Metropolitan Museum announced that the statues were forgeries.
Антонио Джузеппе Чичиарелли, известный по прозвищу Тони (1948 - 1984) - итальянский фальсификатор, связанный с бандой Маглиана.Известный силам правопорядка - по-видимому - только как фальсификатор и скупщик произведений искусства (шедевры Джорджо Де Кирико были его любимыми моделями), после своей трагической смерти, которая произошла, похоже, из-за сведения счетов, он был назван автором одного из самых громких эпизодов обмана в истории Италии, а также автором так называемого "ограбления века". Для многих он был не кем иным, как респектабельным владельцем художественной галереи на Viale Marconi в Риме, владельцем фарфорового завода в Ацилии и коллекционером картин.В ходе пяти судебных процессов по делу Моро было установлено, что именно он сфабриковал фальшивое коммюнике Красных бригад номер семь ("Il comunicato del Lago della Duchessa", выдавая его за составленное К.Б.) в течение 55 дней после похищения, но так и не было установлено, кто его заказал.После ограбления на миллиард долларов компании Brink's Securmark в Риме 24 марта 1984 года, в котором он, по всей видимости, был лидером бандитского спецназа, он был убит в сентябре того же года при обстоятельствах, которые так и не были выяснены. Так же мало исследована вся его сеть знакомств, начиная от неофашистского экстремизма (NAR) и заканчивая внепарламентскими левыми (Via dei Volsci Collective of Autonomia Operaia), проходя через встречи с ведущими представителями итальянского преступного мира (Cosa Nostra и Banda della Magliana) и иностранного преступного мира (Клан Марсельезы), масонства (Ложа П2), секретных служб и аукционных домов, занимающихся торговлей подлинными и незаконно вывезенными или поддельными произведениями искусства. Антонио Джузеппе Чичиарелли родился в Розчиоло, деревушке Маглиано де' Марси, расположенной в Абруццо на центральных Апеннинах. В 1951 году он осиротел из-за матери, а также потерял двух братьев до 1960 года. Начальную и среднюю школу он посещал в школе-интернате в Аквиле. Его успеваемость в школе была не самой лучшей, за исключением рисования и живописи, в которых он преуспел. После окончания средней школы в 1962 году он не продолжил учебу. В 1965 году в деревне распространился слух, что Тони присвоил два полотна из средневековой церкви только ради того, чтобы воспроизвести их. В 1968/1969 годах он проходил военную службу в Альпийском корпусе. После выписки он отправился в Рим.
Antonio Giuseppe Chichiarelli, known by the nickname Tony (1948 - 1984), was an Italian forger, linked to the Magliana gang.Known to the forces of law and order - apparently - only as a forger and receiver of works of art (Giorgio De Chirico's masterpieces were his favourite models), after his tragic death, which occurred, it seems, due to a settling of scores, he was identified as the author of one of the most clamorous episodes of deception in Italian history, as well as the author of the so-called 'robbery of the century'. For many, he was none other than the respectable owner of the art gallery in Viale Marconi in Rome, the owner of the porcelain factory in Acilia and a collector of art paintings.The five trials of the Moro case ascertained that it was he who fabricated the Red Brigades' fake communiqué number seven ('Il comunicato del Lago della Duchessa', pretending it had been composed by the R.B.) during the 55 days of the kidnapping, but it was never ascertained who commissioned it.After the billion-dollar robbery of Brink's Securmark in Rome on 24 March 1984, in which he was apparently the leader of the bandit commando, he was killed in September of that year in circumstances that have never been clarified. Just as little investigated was his entire network of acquaintances ranging from neo-fascist extremism (NAR) and the extra-parliamentary left (the Via dei Volsci Collective of Autonomia Operaia), passing through frequentations with leading exponents of the Italian underworld (Cosa Nostra and Banda della Magliana) and foreign underworld (Clan of the Marseillais), Freemasonry (P2 Lodge), the Secret Services, and auction houses involved in the trafficking of authentic and illegally exported or counterfeit works of art. Antonio Giuseppe Chichiarelli was born in Rosciolo, a hamlet of Magliano de' Marsi (AQ), a village in Abruzzo perched on the central Apennines. In 1951, he was orphaned by his mother, and also lost two brothers before 1960. He attended primary and secondary school at a boarding school in L'Aquila. His school performance was not the best, except for drawing and painting, in which he excelled. After secondary school, he did not continue his studies in 1962. In 1965, a rumour spread in the village that Tony had embezzled two canvases from the mediaeval church just for the sake of reproducing them. In 1968/1969, he did his military service in the Alpine Corps. Once discharged, he left for Rome.
В 1970 году он был арестован полицией за хранение пистолетов и пулеметов, но почти сразу же был отпущен. Первые годы жизни в столице были трудными для Тони, который часто не имел постоянного места жительства. Кражи, грабежи, мошенничество и получение краденого дали ему автомобили, мотоциклы и женщин, но также и первые неприятности с законом - его дважды арестовывали, в 1973 и 1976 годах соответственно. Более того, в 1976 году, симпатизируя крайне левым, он тяготел к Капитолийской автономии. Во время второго заключения, в тюрьме Regina Coeli, он близко подружился с одним из будущих лидеров Banda della Magliana Данило Аббручиати, который занимался торговлей наркотиками и грабежами и имел контакты с правым экстремизмом и мафией.Аббручиати и Тони стали друзьями, настолько, что в момент основания банды (1976 год), в первые месяцы 1977 года, Аббручиати ввел его в круг наркоторговли, эксплуатации проституции, грабежей, ростовщичества, отмывания денег, подпольных спортивных ставок и вымогательства. Он также познакомил его с харизматичным лидером Banda della Magliana Франко Джузеппуччи. После этого Тони стал очень богатым. В то же время через Аббручиати Тони познакомился с представителем Cosa Nostra в столице Пиппо Кало и кланом Марселя, которые в то время делили между собой рынок наркотиков в столице. Флавио Карбони и агенты секретной службы также поддерживали контакт с Аббруциати и через него с Чичиарелли.В 1977 году он познакомился с Кьярой Зоссоло, которая владела художественной галереей в Трастевере и которая ввела его на рынок искусства, где он начал изготавливать и продавать поддельные произведения искусства. В сентябре 1977 года Тони открыл магазин офисной мебели и оборудования: именно из его магазина вышла печатная машинка, на которой было написано фальшивое коммюнике № 7 Красных бригад во время похищения Альдо Моро. В январе 1978 года Тони снял за очень высокую по тем временам сумму (950 000 лир в месяц) роскошную виллу в Viale Sudafrica, в эксклюзивном районе EUR, куда он переехал жить с Кьярой, которая вскоре после этого стала его женой. Несмотря на свои политические симпатии к внепарламентским левым, Тони, будучи членом Banda della Magliana (тесно связанной с NAR), без колебаний объединился с неофашистскими террористами, такими как Франческа Мамбро и ее муж Джузеппе Валерио Фиораванти, Алессандро Алибранди, Массимо Спарти, Массимо Карминати и другими ведущими правыми диверсантами. Через свою жену Тони также познакомился с торговцем технологическими материалами из Ливии, а также с информатором карабинеров, неким Лучано Даль Белло. Даль Белло, ставший другом Тони, составил на него донос, в то же время связав его с элементами попытки переворота Боргезе, особенно с полицейским информатором, неким Джакомо Комаккьо.Во вторник, 18 апреля 1978 года, в 09:25 утра, в редакции газеты Il Messaggero раздается анонимный телефонный звонок, сообщающий, что экземпляр Коммюнике № 7 "Красных бригад" спрятан в мусорном баке на площади Джоаккино Белли в Риме. Италия знает о драматизме казни и узнает, что "тело президента находится в глубинах Лаго делла Дучеса", на границе Лацио и Абруццо. Автором этой подделки является Тони Чичиарелли, который рассказывает о ней друзьям в своей маленькой мастерской, где он продолжает репродуцировать все подряд, особенно свои картины.Но до сих пор неизвестно, кто отдал ему приказ напечатать эту подделку. Совершенно не кажется возможным, что это была его собственная инициатива, инициатива малоизвестного широкой публике фальсификатора, относительно политической воинственности которого так и не было найдено никакой определенности, между теми, кто хочет видеть его левым внепарламентским деятелем, теми, кто справа, и теми, кто считает его маньяком. Кто бы ни заказал фальшивое коммюнике, у него, безусловно, была цель, которая и сегодня остается неизвестной, и даже неизвестно, какое сквозное послание должно было запустить это коммюнике.Кармине Пекорелли был директором агентства прессы, специализировавшегося на раскрытии политических скандалов в 1970-х годах, Osservatorio Politico (OP). Вечером 20 марта 1979 года он был застрелен в своей машине в римском районе Прати на улице Тачито, недалеко от редакции своей газеты, четырьмя выстрелами из пистолета калибра 7,65. Пули, найденные в его теле, были очень необычными, марки Gevelot, очень редкой на рынке, даже подпольной, но того же типа, что и те, которые позже были найдены в арсенале Банды делла Маглиана, спрятанном в подвале Министерства здравоохранения, арсенале, который также использовали неофашистские террористы из NAR. Чичиарелли был тем человеком, который через некоторое время после убийства Пекорелли упаковал и нашел в римском такси серию фальшивых "бригадирских карт" против общественных деятелей, а также предметы, относящиеся к тайнам похищения Моро (например, вращающуюся головку пишущей машинки IBM, похожую на ту, что использовалась для составления коммюнике Красных Бригад).Brink's Securmark на самом деле был не банком, а скорее депозитарием, входящим в банковскую сеть Микеле Синдона. Вечером 23 марта 1984 года, в субботу, четверо мужчин, лица которых были закрыты масками, подкараулили одного из охранников, Франко Парси, около закрытия, когда он возвращался домой. Охранник должен был заступить на новую смену только утром в понедельник 25 марта, через два дня. Они отвезли его домой, рассказав ему и его семье, что они были коммандос Красных бригад. Они держали его в заложниках до рассвета следующего утра вместе с его женой, тещей и детьми. Затем один из грабителей остался в доме, чтобы держать членов семьи, фактически заложников, на расстоянии, в то время как трое других провели охранника, у которого были ключи, в хранилище банка, где они разоружили двух других агентов и без выстрела забрали наличные, дорожные чеки, золото и драгоценности на астрономическую сумму, оцениваемую в 35-37 миллиардов ливров (оценка, сделанная самим банком, который назначил двухмиллиардное вознаграждение любому, кто предоставит полезную информацию для возвращения награбленного).Это не было обычным ограблением: на прилавке неизвестные преступники оставили ряд предметов, которые символически представляли истинное значение подвига. Граната Energa, семь пуль калибра 7,62, семь маленьких цепочек и семь ключей. Граната Energa была того же типа, что и граната, использованная во время засады на полковника Вариско (подполковник Антонио Вариско, командир подразделения карабинеров Римского трибунала, был убит Красными Бригадами 13 июля 1979 года), и была взята из оружейного склада на улице Лист.Также были оставлены фальшивые листовки с утверждением об ответственности бригад за ограбление и вечно актуальные полароидные фотографии связанных охранников с баннером на фоне звезды - эмблемы террористической группы. В отличие от поддельного коммюнике, в данном случае специалисты сразу же распознали как листовки, так и фотографии как подделки.После ограбления компании Brink's Securmark в 1984 году, в котором он, по-видимому, был лидером коммандос, Чичиарелли начал инвестировать доходы от ограбления в рынки недвижимости и наркотиков. Он был убит шесть месяцев спустя, 28 сентября, при обстоятельствах, которые так и не были выяснены, когда он возвращался домой со своей новой партнершей и месячным сыном.Но самые густые тайны возникли после смерти фальсификатора. Только при обыске его дома, проведенном после его смерти, были найдены доказательства его деятельности, контактов и связей, но не его руководителей. На его трупе была найдена только карточка с надписью "Художественный критик", но не удостоверение личности или водительские права. Сожительница, чудом спасшаяся, с больничной койки дала показания, что ничего не знала ни о судимости Чичиареллиа, ни о какой-либо другой его деятельности, кроме торговли картинами. Она также показала, что мужчина уже два года живет отдельно от своей жены и что их встреча произошла в январе 1983 года; кроме того, в роковую ночь, между 27 и 28 сентября, в 2.45 ночи, они возвращались домой, на улицу Мартини, 26, в районе Таленти, с вечеринки в доме известного арт-дилера. В доме гангстера были найдены два револьвера 38-го калибра со стертыми серийными номерами и, внутри контейнера с фотопленкой, небольшая коробка с белым порошком. В сейфе лежали 37 миллионов наличными, драгоценности и ценные вещи, а также видеокассета. На нем был записан "Tg1 Special" об ограблении Brink's Securmark всего шестью месяцами ранее. Также были найдены полароидные фотографии. В них былы изображение Альдо Моро, живого в бригадирской "Народной тюрьме".
In 1970, he was arrested by the police for possession of pistols and machine guns, but was released almost immediately. The first years in the capital were difficult years for Tony, who often had no fixed abode. Thefts, muggings, swindling and receiving stolen goods gave him cars, motorbikes and women, but also his first trouble with the law, being arrested twice, in 1973 and 1976 respectively. Moreover, in 1976, sympathising with the extreme left, he gravitated to the Capitoline Autonomy. During his second imprisonment, at Regina Coeli, he became close friends with one of the future leaders of the Banda della Magliana, Danilo Abbruciati, who was involved in drug dealing and robberies and had contacts with right-wing extremism and the Mafia.Abbruciati and Tony became friends, so much so that, at the time of founding the gang (1976), in the first months of 1977, Abbruciati introduced him to the drug-dealing, prostitution exploitation, robberies, usury, money-laundering, clandestine sports betting and extortion rings. He also introduced him to the charismatic leader of the Banda della Magliana, Franco Giuseppucci. Tony then began to get very rich. In the meantime, through Abbruciati, Tony made the acquaintance of the Cosa Nostra representative in the capital, Pippo Calò, and the Marseille clan, who - at that time - shared the drug market in the capital. Flavio Carboni and secret service agents were also in contact with Abbruciati and through him with Chichiarelli.During 1977, he met Chiara Zossolo, who owned an art gallery in Trastevere and who introduced him to the art market, where he started to make and sell fake artwork. In September 1977, Tony opened an office furniture and equipment shop: it was from his shop that the typewriter used to write the fake communiqué No. 7 of the Red Brigades during the kidnapping of Aldo Moro came out. In January 1978, Tony rented, for a then very high sum (950,000 lire per month), a luxurious villa in Viale Sudafrica, in the exclusive EUR district, where he went to live with Chiara, who shortly afterwards became his wife. In spite of his political sympathies for the extra-parliamentary left, Tony, as a member of the Banda della Magliana (closely linked to the NAR), did not hesitate to associate with neo-fascist terrorists such as Francesca Mambro and her husband Giuseppe Valerio Fioravanti, Alessandro Alibrandi, Massimo Sparti, Massimo Carminati and other leading right-wing subversionists. Through his wife, Tony also made the acquaintance of a trafficker of technological material with Libya, as well as a Carabinieri informer, one Luciano Dal Bello. Dal Bello, who had become a friend of Tony's, drew up a report on him, at the same time putting him in contact with elements of the attempted Borghese coup, especially with a police informer, a certain Giacomo Comacchio.On Tuesday, 18 April 1978 at 09:25 a.m., at the editorial office of Il Messaggero, an anonymous phone call announces that a copy of Communiqué No. 7 of the Red Brigades is hidden in a waste bin in Piazza Gioacchino Belli in Rome. Italy knows the drama of the execution, and learns that 'the President's body is in the depths of Lago della Duchessa', on the border of Lazio and Abruzzo. The author of that fake is Tony Chichiarelli, who talks about it to friends in his small workshop where he continues to reproduce everything, especially his paintings.But to this day it is not known who gave him the order to write that typescript. It does not seem at all possible that it was his own initiative, that of a forger little known to the general public, about whose political militancy we have never been able to find any certainties, between those who want him to be a left-wing extra-parliamentarian, those on the right, and those who consider him a maverick. Whoever commissioned the fake communiqué certainly had a purpose that is still unknown today, and it is not even known what the transversal message was that this communiqué was intended to launch.Carmine Pecorelli was the director of a press agency specialising in the disclosure of political scandals during the 1970s, Osservatorio Politico (OP). On the evening of 20 March 1979, he was shot dead inside his car in the Prati district of Rome, in Via Tacito, not far from the editorial office of his newspaper, with four shots from a 7.65 calibre pistol. The bullets found in his body were very peculiar, of the Gevelot brand, very rare on the market, even clandestine, but of the same type as those that would later be found in the arsenal of the Banda della Magliana hidden in the basement of the Ministry of Health, an arsenal that the neo-fascist terrorists of the NAR also drew on. Chichiarelli was the man who, some time after the Pecorelli crime, packaged and had found in a Roman taxi a series of fake 'brigatist cards' charged to public figures, together with objects that led back to the mysteries of the Moro kidnapping (such as an IBM typewriter rotating head, similar to the one used to draft the terrorists' communiqués).Brink's Securmark was not really a bank, but rather a depository belonging to Michele Sindona's banking chain. On the evening of 23 March 1984, a Saturday, four men, their faces covered with masks, picked up one of the security guards, Franco Parsi, around closing time as he was returning home. The guard was not supposed to start his new shift until the morning of Monday 25 March, two days later. They took him home, telling him and his family that he was a commando of the Red Brigades. They held him hostage until dawn the next morning with his wife, mother-in-law and children. Then, one of the robbers remained in the house to keep the family members, virtually hostages in their own right, at bay, while the other three led the security guard, who had the keys, to the bank vault, where they disarmed two other agents and, without firing a shot, took away cash, traveller's cheques, gold and valuables for an astronomical sum, estimated at between L35-37 billion (an estimate made by the bank itself, which set aside a two-billion reward for anyone who provided useful information for recovering the loot).This was no ordinary robbery: on the counter, the unknown perpetrators left a series of objects that symbolically represented the true significance of the feat. An Energa grenade, seven 7.62 calibre bullets, seven small chains and seven keys. The Energa grenade was of the same type used during the ambush on Colonel Varisco (Lieutenant Colonel Antonio Varisco, commander of the Carabinieri nucleus of the Rome Tribunal, was killed by the Red Brigades on 13 July 1979) and came from the armoury in Via List.False leaflets were also left claiming Brigatist responsibility for the robbery and the ever-present Polaroid photos taken of the tied-up guards with, in the background, the banner depicting the star, the terrorist group's emblem. Unlike the fake communiqué from Duchess Lake, on this occasion the specialists immediately recognised both the claim leaflets and the photographs as fakes.After the billionaire Brink's Securmark robbery in 1984, in which he was apparently the commando leader, Chichiarelli began to invest the proceeds of the robbery in the real estate and narcotics markets. He was murdered six months later, on 28 September, in circumstances that were never clarified, as he was returning home with his new partner and his only-month-old son.But the thickest mysteries emerged following the death of the forger. It was only in the search of his home, carried out after his death, that evidence was found of his activities, contacts and connections, but not of his principals. Only a card bearing the inscription 'Art Critic' was found on the corpse, but no identity papers or driving licence. The cohabitee, miraculously saved, testified from her hospital bed that she knew nothing of Chichiarellia's criminal record, nor any other activity except that of a dealer in paintings. She also testified that the man had been separated from his wife for two years and that their meeting took place in January 1983; moreover, on the fatal night, between 27 and 28 September, at 2.45 a.m., they were returning home, 26 via Martini, in the Talenti district, from a party at the house of a well-known art dealer. At the gangster's house were found two .38 special revolvers with abraded serial numbers and, inside a container of photographic film, a small carton of white powder. Inside the safe lay 37 million in cash, jewellery and valuables, and a video cassette. On it was recorded the 'Tg1 Special' on the Brink's Securmark robbery only six months earlier. Polaroid photographs were also found. In them was a portrait of Aldo Moro alive in the brigatist 'People's Prison'.
Джон Майатт (род. 1945) - британский художник, осужденный за подделку произведений искусства, который вместе с Джоном Дрю совершил то, что было названо "крупнейшим мошенничеством в области искусства в 20 веке". После вынесения приговора Майатт смог продолжать получать прибыль от своей карьеры фальсификатора, создавая "подлинные подделки".Сын фермера, Майатт посещал художественную школу и обнаружил талант к подражанию стилям других художников, но поначалу рисовал только для развлечения и для друзей. Некоторое время он работал как автор песен и претендует на авторство песни "Silly Games", ставшей хитом № 2 в Великобритании для Джанет Кей в 1979 году, хотя Кей приписывает ее продюсеру Деннису Бовеллу и Диане Бовелл. Позже он работал учителем в Стаффордшире.Когда в 1985 году от него ушла жена, Майатт оставил преподавание, чтобы проводить больше времени с детьми, и попытался заработать на жизнь, рисуя оригинальные работы в стиле известных художников. Он разместил в журнале Private Eye объявление следующего содержания: "Подлинные подделки. Картины девятнадцатого и двадцатого веков от 150 фунтов стерлингов". Поначалу он честно рассказывал о природе своих картин, но Джон Дрю, постоянный покупатель, смог перепродать некоторые из его картин как подлинные произведения. Когда позже он сообщил Мятту, что Christie's принял его картину "Альберт Глейз" за подлинную и заплатил 25 000 фунтов стерлингов, Мятт стал добровольным соучастником мошенничества Дрю и начал писать больше картин в стиле таких мастеров, как Роже Биссьер, Марк Шагал, Ле Корбюзье, Жан Дюбюффе, Альберто Джакометти, Матисс, Бен Николсон, Николя де Сталь и Грэм Сазерленд.По оценкам полиции, Майатт нарисовал около 200 подделок и доставил их Дрю в Лондон. Позже полиция обнаружила только шестьдесят из них. Дрю продал их аукционным домам Christie's, Phillips и Sotheby's, а также дилерам в Лондоне, Париже и Нью-Йорке.В сентябре 1995 года Майатт был арестован детективами Скотланд-Ярда. Он быстро признался, заявив, что создал картины, используя эмульсионную краску и K-Y Jelly, смесь, которая быстро сохла, но едва ли напоминала оригинальные пигменты. Он подсчитал, что заработал около 275 000 фунтов стерлингов, и предложил вернуть деньги и помочь осудить Дрю. Ему не нравился этот обман и сам Дрю. Однако общая сумма прибыли, полученной благодаря подделкам Майатта, превысила 25 миллионов евро.
John Myatt, (born 1945), is a British artist convicted of art forgery who, with John Drewe, perpetrated what has been described as "the biggest art fraud of the 20th century". After his conviction, Myatt was able to continue profiting from his forgery career through his creation of "genuine fakes".The son of a farmer, Myatt attended art school and discovered a talent for mimicking other artists' styles but at first only painted for amusement and for friends. He worked as a songwriter for a time and claims authorship of the song "Silly Games", a UK no. 2 hit for Janet Kay in 1979, although this is attributed by Kay to producer Dennis Bovell and credited to Diana Bovell. He later worked as a teacher in Staffordshire.When his wife left him in 1985, Myatt gave up teaching to spend more time with his children, and attempted to make a living by painting original works in the style of well-known artists. He placed an advertisement in Private Eye magazine which read "Genuine fakes. Nineteenth and twentieth century paintings from £150". He was initially honest about the nature of his paintings, but John Drewe, a regular customer, was able to re-sell some of his paintings as genuine works. When he later told Myatt that Christie's had accepted his "Albert Gleizes" painting as genuine and paid £25,000, Myatt became a willing accomplice to Drewe's fraud, and began to paint more pictures in the style of masters like Roger Bissière, Marc Chagall, Le Corbusier, Jean Dubuffet, Alberto Giacometti, Matisse, Ben Nicholson, Nicolas de Staël and Graham Sutherland.According to the police estimates, Myatt painted about 200 forgeries in a regular schedule and delivered them to Drewe in London. Police later recovered only sixty of them. Drewe sold them to the auction houses of Christie's, Phillips and Sotheby's and to dealers in London, Paris and New York.In September 1995, Myatt was arrested by Scotland Yard detectives. He quickly confessed, stating that he had created the paintings using emulsion paint and K-Y Jelly, a mixture that dried quickly but was hardly reminiscent of the original pigments. He estimated that he had earned around £275,000, and offered to return the money and help convict Drewe. He had come to dislike the deception and Drewe. However the total sum of profits made through Myatt's forgeries exceeds €25 million.
16 апреля 1996 года полиция провела обыск в галерее Дрю в Рейгейте, Суррей, к югу от Лондона, и обнаружила материалы, которые он использовал для подделки сертификатов подлинности. Дрю также изменял происхождение подлинных картин, чтобы связать их с подделками Майатта, и добавлял фальшивые документы в архивы различных учреждений, чтобы "доказать" подлинность подделок.Суд над Майаттом и Дрю начался в сентябре 1998 года. 13 февраля 1999 года Джон Майатт был приговорен к одному году тюремного заключения за заговор с целью обмана. Он был освобожден в июне следующего года после отбытия четырех месяцев наказания. Дрю был приговорен к шести годам за сговор и отбыл два.После освобождения Майатт продолжал писать заказные портреты и четкие копии, а также проводил выставки своих работ. Его "подлинные подделки" пользуются популярностью среди коллекционеров как доступная альтернатива очень востребованному художнику или произведению искусства. Среди наиболее копируемых им произведений искусства - импрессионисты и постимпрессионисты, Клод Моне и Винсент Ван Гог. В настоящее время он представлен галерейной группой Castle Fine Art.В данный момент снимается фильм о деле Майатта по сценарию Джастина Мишеля и Джули Дэйли-Уоллман. Фильм будет снят Академией Green Eye Production под утвержденным названием "Подлинные подделки". Джон Майатт теперь работает вместе с правоохранительными органами, помогая разоблачать мошенников.Майатт ведет телешоу на канале Sky Arts под названием "Слава в рамке". В каждом эпизоде он уединяется с одной знаменитостью и пишет ее портрет в стиле известного художника. Среди эпизодов - портреты певца и автора песен Иэна Брауна в стиле Поля Сезанна и актера и комика Стивена Фрая в стиле Диего Веласкеса. Сейчас Майатт также ведет собственный сериал Virgin Virtuosos на канале Sky Arts, где он с помощью современных знаменитостей воссоздает известные картины."Когда я рисую в стиле одного из великих... Моне, Пикассо, Ван Гога... я не просто создаю копию или бледную имитацию оригинала. Подобно тому, как актер погружается в образ, я погружаюсь в сознание и жизнь каждого художника. Я перенимаю их технику и ищу вдохновение, стоящее за мировоззрением каждого великого художника. Тогда, и только тогда, я начинаю рисовать "легитимную подделку"".
On 16 April 1996 police raided Drewe's gallery in Reigate, Surrey, south of London, and found materials he had used to forge certificates of authenticity. Drewe had also altered the provenances of genuine paintings to link them to Myatt's forgeries, and added bogus documents to archives of various institutions in order to "prove" the authenticity of the forgeries.The trial of Myatt and Drewe began in September 1998. On 13 February 1999 John Myatt was sentenced to one year in prison for a conspiracy to defraud. He was released the following June after serving four months of his sentence. Drewe was sentenced to six years for conspiracy and served two.After his release, Myatt has continued to paint commissioned portraits and clear copies, and has held exhibitions of his work. His "genuine fakes" are popular amongst collectors as an affordable alternative for a highly sought-after artist or artwork. Some of his most copied artworks include Impressionist and Post-Impressionist artists, Claude Monet and Vincent van Gogh. Currently, he is represented by the Castle Fine Art gallery group.In 2020 it is reported that a film is to be made about Myatt's case, written by Justin Michel and Julie Daly-Wallman. It is a Green Eye Production Academy production and with the confirmed title "Genuine Fakes". John Myatt now works alongside law enforcement in helping to expose fraudsters.Myatt also has a television show on Sky Arts called Fame in the Frame. He has a private sitting with one celebrity each episode and paints a portrait of them in the style of a famous artist. Episodes include painting singer and songwriter Ian Brown in the style of Paul Cézanne and actor and comedian Stephen Fry in the style of Diego Velázquez. Myatt now hosts his own series – Virgin Virtuosos on Sky Arts, where he takes celebrities and recreates a famous painting."When I paint in the style of one of the greats… Monet, Picasso, Van Gogh… I am not simply creating a copy or pale imitation of the original. Just as an actor immerses himself into a character, I climb into the minds and lives of each artist. I adopt their techniques and search for the inspiration behind each great artist’s view of the world. Then, and only then, do I start to paint a ‘Legitimate Fake’."
Альчео Доссена (1878 - 1937) - итальянский скульптор и фальсификатор. Альсео Доссена был одной из самых загадочных и увлекательных фигур в мире искусства: он создал подлинные шедевры, которые ученые и директора музеев и галерей время от времени приписывали Джованни и Нино Пизано, Симоне Мартини, Веккьетте, Амадео, Донателло, Мино да Фьезоле, Дезидерио да Сеттиньяно, Андреа дель Верроккьо, Антонио Росселлино и другим знаменитым мастерам прошлого, но все эти работы могли быть созданы современным скульптором.Женившись в 1900 году на Эмилии Марии Руффини, он переехал в Парму, где оставался до 1915 года, работая вместе с каменщиком Умберто Росси. Они создали небольшую компанию, которая работала для церквей и кладбищ. В начале Первой мировой войны он был зачислен в военно-воздушные силы, направлен в Перуджу, а затем переведен в Рим для работы на военном складе.По окончании войны он поселился в Риме, где занимался изготовлением терракотовых и мраморных рельефов. Одна из его работ вызвала интерес у антиквара Альфредо Фазоли, который начал заказывать Доссене изготовление скульптур в античном стиле, чтобы потом перепродать их как оригиналы.Эти скульптуры обладали качеством, которое редко можно найти в работах фальсификатора: они обладали силой оригинальности, поскольку были не копиями известных образцов, а моделями, созданными с нуля, просто выполненными в соответствии со стилистическими диктатами и техникой исполнения классической античности, романского, готического или ренессансного стиля.Часто созданные в сотрудничестве с его сыновьями Альсидом и Вальтером, они отличались таким необычайно высоким качеством, что некоторые не очень честные итальянские дилеры размещали их за рубежом, особенно в США, где они выставлены в некоторых крупных музеях. До момента громкого скандала (1928 год), когда скульптуры были признаны подделками, ученые считали их оригинальными работами.
Alceo Dossena (1878 - 1937) was an Italian sculptor and forger. Alceo Dossena was one of the most enigmatic and fascinating figures of the art world: He created authentic masterpieces that were attributed by scholars and museum and gallery directors from time to time to Giovanni and Nino Pisano, Simone Martini, Vecchietta, Amadeo, Donatello, Mino da Fiesole, Desiderio da Settignano, Andrea del Verrocchio, Antonio Rossellino and other famous masters of the past, all works that no one ever suspected could have been created by a contemporary sculptor.Married in 1900 to Emilia Maria Ruffini, he moved to Parma where he stayed until 1915, working together with the stonemason Umberto Rossi. The two set up a small company that worked for churches and cemeteries. At the outbreak of the First World War, he was enlisted in the air force, sent to Perugia and later transferred to Rome to work in a military depot.At the end of the war he settled permanently in Rome, producing terracotta and marble reliefs. One of his works aroused the interest of the antiquarian Alfredo Fasoli, who began commissioning Dossena to produce sculptures in the antique style in order to resell them as originals.These sculptures possessed a quality that can rarely be found in the works of a forger: they had the power of originality, for they were not copies of known specimens, but models created from scratch, simply made according to the stylistic dictates and execution techniques of classical antiquity, Romanesque, Gothic or Renaissance.Often produced in collaboration with his sons Alcide and Walter, they were of such extraordinarily high quality that some less-than-honest Italian dealers placed them abroad, particularly in the United States, where they are exhibited in some of the major museums. Until the time of the great scandal (1928), when the sculptures were recognised as fakes, they were considered by scholars to be original works.
Уже несколько лет ходили слухи о подлинности некоторых работ, которые все чаще попадали в зарубежные музеи. В 1928 году сам Доссена объявил себя автором этих работ, нарушив соглашение с Фазоли и другими антикварами, которые заказывали у него качественные работы, но вознаграждали его скромными суммами.Антиквары пытались замять скандал, но Доссена все же предстал перед судом, где благодаря защите фашистского иерарха и адвоката Роберто Фариначчи его оправдали за недостаточностью улик. Утверждалось, что он стал жертвой спекуляций антикваров. В этот момент его имя стало всемирно известным, и Доссена начал подписывать свои работы.Недавно ему было приписано монументальное "Снятие с креста", которое находится во Франции в приходской церкви Сен-Жермен-ан-Ле, в одном из городов недалеко от Парижа. Это скульптура, вдохновленная "Снятием с креста" Бенедетто Антелами, хранящейся в соборе Пармы и датируемой 1178 годом. Работа была передана в дар церкви семьей Арно-Мари Дюперье (1864-1941), французского скульптора и арт-дилера, который купил ее и перевез во Францию из Пармы, где она была изготовлена, предположительно по заказу, в мастерской Доссена-Росси между 1908 и 1912 годами.Кроме этого информация, подтверждающая атрибуцию авторства этой работы Альчео Доссена, предоставлена археологом и коллекционером Людвигом Поллаком, бывшим директором музея Барракко в Риме, который пишет в своих воспоминаниях: "Родился в Кремоне, в 1878 году, был взят в приют для подкидышей, поскольку был незаконнорожденным, стал каменщиком и переехал в Парму в 1908 году, где дебютировал со своими имитациями (например, "Снятие с креста" Бенедетто Антелами в Дуомо)".Другие важные материалы, углубляющиеся в дело кремонского художника, принадлежат Романо Феррари, который обнаружил воспоминания журналиста Джованни, ставшего свидетелем последних лет жизни Альчео Доссены, которые, хотя и беллетризованы, дают возможность увидеть достоверные и ранее неопубликованные особенности фигуры этого итальянского скульптора и фальсификатора.
Rumours had already been circulating for some years concerning the authenticity of some of the works, which were increasingly arriving at foreign museums. In 1928, it was Dossena himself who declared himself to be the author of these works after he had broken an agreement with Fasoli and other antiquarians who commissioned works of quality from him but rewarded him with modest sums.The antiquarians involved tried to hush up the scandal, but Dossena was nevertheless taken to court, where, thanks to the defence of fellow Fascist hierarch and lawyer Roberto Farinacci, he was acquitted for insufficient evidence. It was argued that he was a victim of speculation by antiquarians. At this point, his name became internationally famous, and Dossena began to sign his works.Recently, a monumental Deposition from the Cross has been attributed to him, which is located in France in the parish church of Saint-Germain-en-Laye, a town just outside Paris. It is a sculpture inspired by Benedetto Antelami's Deposition from the Cross, preserved in the cathedral of Parma, dating back to 1178. The work was donated to the church by the family of Arnaud-Marie Duperrier (1864-1941), a French sculptor and art dealer who had bought it and transported it to France from Parma, where it was made, presumably on commission, in the Dossena-Rossi workshop between 1908 and 1912.A further piece of information confirming the attribution of the paternity of this work to Alceo Dossena is provided by the archaeologist and collector Ludwig Pollak, former director of the Barracco Museum in Rome, who writes in his memoirs: "Born in Cremona, class of 1878, taken in by a foundling home because he was an illegitimate child, he became a stonemason and moved to Parma in 1908, where he made his debut with his imitations (such as that of Benedetto Antelami's Deposition from the Cross in the Duomo)".Other important speeches that delve into the events of the Cremonese artist come from Romano Ferrari, who retraced the memories of a journalist, Giovanni, who witnessed the last years of Alceo Dossena's life, which, although fictionalised, give new as well as true facets of the figure of this Italian sculptor and forger.
Шедуэллские подделки, также известные как подделки из Шедуэллского дока или подделки Билли и Чарли, представляли собой серию подделок средневековых артефактов из свинца и свинцовых сплавов середины XIX века. Последнее название происходит от имени двух лондонцев, Уильяма "Билли" Смита и Чарльза "Чарли" Итона, которые отвечали за их крупномасштабное производство в период между 1857 и 1870 годами. В то время некоторые антиквары были одурачены подделками, несмотря на то, что они были грубо сделаны двумя людьми с ограниченными навыками обработки металла и скудными знаниями средневекового искусства.Сегодня изделия Билли и Чарли рассматриваются как примеры наивного искусства. В ряде музеев хранятся их коллекции, и они сами по себе являются востребованными предметами коллекционирования. Они продаются по цене, равной или превышающей стоимость средневековых оригиналов, за которые они себя выдают. В связи с этим, как сообщается, в обращении находятся современные подделки Билли и Чарли.О жизни Уильяма Смита (даты неизвестны) и Чарльза Итона (ок. 1834-1870 гг) известно немного, кроме того, что в молодости они были мудларками - людьми, которые зарабатывали на жизнь тем, что рыскали по илистому дну Темзы во время отлива в поисках любого ценного предмета. Они жили на Розмари-лейн (сейчас она называется Ройал-Минт-Стрит) в районе, который сейчас входит в состав лондонского округа Тауэр-Хамлетс.В 1844 или 1845 году Смит вступил в контакт с антикваром Уильямом Эдвардсом; Итон познакомился с Эдвардсом несколько лет спустя. Эдвардс стал воспринимать эту пару как "своих парней" и часто покупал у них интересные предметы, которые они находили во время работы мудларками на доках. В 1857 году они начали изготавливать поддельные артефакты, чтобы продавать их Эдвардсу.По оценкам, за свою карьеру Смит и Итон изготовили от 5 000 до 10 000 различных предметов, включая значки паломников, ампулы, статуэтки, переносные святыни, монеты, медальоны и декоративные наконечники копий. Первоначально все они были изготовлены из свинца или олова, но позже стали использовать и сплав меди со свинцом. Предметы отливались с помощью гипсовых парижских форм, на которых вручную гравировался рисунок. Затем им придавали вид состаренных, купая в кислоте и покрывая речной грязью.
The Shadwell forgeries, also known as the Shadwell Dock forgeries or the Billy and Charley forgeries were a series of mid-19th century forgeries of medieval lead and lead-alloy artefacts. The latter name derives from the two Londoners, William "Billy" Smith and Charles "Charley" Eaton, who were responsible for their large-scale manufacture between 1857 and 1870. At the time, some antiquarians were fooled by the forgeries, despite them being crudely made by two individuals with limited skill in metalworking and little knowledge of medieval art.Today, Billy and Charleys are viewed as examples of naïve art. A number of museums hold collections of them and they are sought-after collectible items in their own right. They have been sold for prices equalling or exceeding the values of examples of the medieval originals they purported to be. Because of this, modern fake Billy and Charleys are reportedly in circulation.Little is known of the lives of William Smith (dates unknown) and Charles Eaton (c.1834–1870) except that when young they were mudlarks – individuals that made a small living by searching the mudflats of the River Thames at low-tide, seeking any item of value. They lived in Rosemary Lane (now called Royal Mint Street) in what is now part of the London Borough of Tower Hamlets.In 1844 or 1845, Smith came into contact with an antique dealer, William Edwards; Eaton met Edwards some years later. Edwards came to view the pair as "his boys" and frequently bought from them items of interest they found while mudlarking. In 1857, the two began to manufacture counterfeit artefacts to sell to Edwards.During their career, Smith and Eaton are estimated to have made between 5,000 and 10,000 items of many kinds, including pilgrim badges, ampulla, statuettes, portable shrines, coins, medallions and ornamental spearheads. Initially they were all made from lead or pewter, but later the two also used a copper-lead alloy. The items were cast using plaster of Paris moulds, into which a design was engraved by hand. They were then given the appearance of age by being bathed in acid and coated with river mud.
Самым распространенным видом медальонов Билли и Чарли были медальоны диаметром от 2 до 4 дюймов (5-10 см). На них грубо изображались рыцари в доспехах, короли в коронах или религиозные деятели. Часто на них были надписи, но поскольку Смит и Итон были неграмотными, они были бессмысленными. Чтобы создать видимость возраста, на многих предметах были проставлены даты между 11 и 16 веками. Однако даты были написаны арабскими цифрами, которые вошли в употребление в Англии только в 15 веке, поэтому на "старых" предметах они выглядят анахронизмом.Смит и Итон сбывали свои подделки Эдвардсу, продав около 1100 предметов в период с 1857 по 1858 год на общую сумму 200 фунтов стерлингов. Они утверждали, что источником постоянного притока древностей были масштабные раскопки, проводившиеся в то время в рамках строительства дока Шэдуэлл. В июне 1857 года Эдвардс показал образцы другому антиквару, Джорджу Иствуду. Иствуд купил 1100 предметов у Эдвардса, а затем, минуя его, приобретал дальнейшие поставки непосредственно у Смита и Итона. Иствуд рекламировал их как "замечательную любопытную и уникальную коллекцию свинцовых знаков или эмблем времен Ричарда II". Он продал их нескольким покупателям, в том числе одному человеку, купившему их от имени Британского музея.К 1858 году Генри Сайер Куминг, секретарь Британской археологической ассоциации, вместе с археологом Томасом Бейтманом заметили появление большого количества средневековых артефактов на продажу, которые, как они подозревали, были подделками происходившими из одного источника. 28 апреля Куминг прочитал Британской археологической ассоциации лекцию "Некоторые недавние подделки из свинца", в которой осудил их как "грубые попытки обмана". О лекции сообщалось в журналах The Gentleman's Magazine и The Athenaeum. Джордж Иствуд ответил сначала письмом, в котором защищал подлинность продаваемых им предметов, а затем подал в суд на издателей The Athenaeum за клевету. Он не был назван в отчете журнала, но он был единственным продавцом этих предметов, поэтому его претензии заключались в том, что Athenaeum оклеветал его в неявной форме и нанес ущерб его бизнесу.Уильям Смит (описанный в газетном репортаже как "грубый молодой человек") был одним из свидетелей. В своих показаниях Смит утверждал, что приобрел их на строительной площадке дока Шедуэлл, подкупив строителей дока деньгами и выпивкой, а также сам пробравшись на площадку в нерабочее время. По его показаниям, он продал около 2000 предметов, заработав около 400 фунтов стерлингов. Образцы артефактов были представлены суду в качестве вещественных доказательств; согласно отчету газеты Таймс, "необычный характер некоторых из них вызвал немалое веселье".Чарльз Роуч-Смит, ведущий антиквар и соучредитель Британской археологической ассоциации, засвидетельствовал подлинность изделий Билли и Чарли. До суда Роуч-Смит заявил, что сама их грубость является аргументом в пользу их подлинности - он полагал, что любой фальсификатор XIX века, намеревающийся обмануть, просто сделал бы их лучше. Во время допроса на суде он заявил, что считает их предметом неизвестного ранее класса с неизвестным назначением. Однако он был уверен в их возрасте. Преподобный Томас Хьюго, викарий церкви Святого Ботольфа без Бишопсгейта, член Общества антикваров и автор публикаций по этой теме, дал показания, которые поддержали Роуч-Смита, заявив, что предметы датируются XV или XVI веками. Хотя под перекрестным допросом он не смог точно сказать, почему он так считает. Художник и антиквар Фредерик Уильям Фэйрхолт также дал показания, что считает их подлинными, как и два других антиквара.Процесс по делу о клевете получил широкую огласку. Несмотря на то, что Иствуду не удалось обвинить The Athenaeum в клевете, результат дал видимость одобрения подлинности его запасов, и его продажи увеличились.Роуч-Смит сообщил о судебном процессе в The Gentleman's Magazine, изложив свою теорию происхождения предметов 16 века. В 1861 году он опубликовал пятый том своего труда "Collectanea antiqua". В нем была опубликована статья, в которой говорилось, что эти предметы были грубыми религиозными жетонами, датируемыми временем правления Марии I Английской, которые были импортированы из континентальной Европы взамен религиозных предметов, уничтоженных во время английской Реформации. Иронично, но более ранние тома "Collectanea antiqua" были среди научных справочников, которые Смит и Итон использовали при создании своих подделок.Тем временем бизнесмен, политик и антиквар Чарльз Рид возобновил исследование артефактов, хотя, возможно, на это его подтолкнула книга Роуча-Смита. Он навел справки на строительной площадке дока Шэдвелл, но не смог найти никого, кто бы продал предметы Смиту или Итону. Он вошел в доверие к тошеру, работнику, выгребающему мусор в канализации, подтвердившему, что Смит и Итон продавали подделки. Он был представлен Смиту и Итону, завоевал их доверие, но заплатил тошеру, чтобы тот проник в их мастерскую и украл несколько форм; они были выставлены на заседании Лондонского общества антикваров в марте 1861 года в качестве доказательства того, что изделия были подделками.Несмотря на разоблачение, Смит и Итон продолжали изготавливать и продавать подделки в течение 1860-х годов. Они начали использовать сплав свинца и меди, известный как cock metal, и в их работах несколько улучшилось мастерство. Но из-за растущей осведомленности об их деятельности им стало труднее продавать свои подделки. В 1867 году они были арестованы в Виндзоре, Беркшир, после того как местный священнослужитель узнал продаваемые ими изделия. В суде было установлено, что доказательств для уголовного преследования недостаточно, и их отпустили.Чарли Итон умер в январе 1870 года от чахотки. Последнее появление Уильяма Смита в исторических записях было в 1871 году, когда он пытался продать копию свинцового кувшина XIII века. Больше о нем ничего не известно.Образцы Билли и Чарли находятся в коллекциях Британского музея, Музея Виктории и Альберта и Музея Лондона. Многие из них хранятся в Музее Куминга, который включает в себя личную коллекцию Генри Сайера Куминга.
The most common type of Billy and Charley were medallions, around 2 to 4 inches (5 to 10 cm) in diameter. These had crude depictions of knights in armour, crowned kings or religious figures. They often carried inscriptions, but as Smith and Eaton were illiterate, these were meaningless. To give the appearance of age, many of the items also carried dates between the 11th century and the 16th century. However the dates were inscribed using Arabic numerals which only came into use in England during the 15th century and so are anachronistic on the "older" items.Smith and Eaton sold their forgeries to Edwards, selling around 1100 items between 1857 and 1858 for a total of £200. The two claimed the source of the steady stream of antiquities was the large-scale excavations then taking place as part of the construction of Shadwell Dock. In June 1857, Edwards showed samples to another antique dealer, George Eastwood. Eastwood bought the 1100 items from Edwards, before bypassing him and buying further supplies directly from Smith and Eaton. Eastwood advertised them as a "A remarkable curious and unique collection of leaden signs or badges of the time of Richard II". He sold them to several customers, including one person buying them on behalf of the British Museum.By 1858, Henry Syer Cuming, the secretary of the British Archaeological Association, together with the archaeologist Thomas Bateman, had noticed the appearance of large numbers of medieval artefacts for sale which they suspected to be forgeries from a single source. On 28 April, Cuming delivered a lecture, Some Recent Forgeries in Lead, to the British Archaeological Association in which he condemned them as "Gross attempts at deception". The lecture was reported in The Gentleman's Magazine and The Athenaeum. George Eastwood responded firstly with a letter defending the authenticity of the items he was selling, and then by suing the publishers of The Athenaeum for libel. He had not been named in the magazine's report but he was the only seller of the items so his complaint was that the Athaenum had libelled him implicitly and damaged his business.William Smith (described in a newspaper report as a "rough looking young man") was one of the witnesses. In his testimony, Smith claimed he had obtained them from the Shadwell Dock construction site, by bribing the navvies building the dock with money and drink, and by sneaking onto the site himself after hours. He testified he had sold around 2000 items, making around £400. Examples of the artefacts were presented to the courts as exhibits; according to The Times newspaper report, "a good deal of amusement was produced by the extraordinary nature of some of those that were produced".Charles Roach Smith, a leading antiquarian and co-founder of the British Archaeological Association, testified to the authenticity of the Billy and Charleys. Before the trial, Roach-Smith had stated their very crudity was an argument for their authenticity – he assumed any 19th century forger intent on deception would simply have done a better job in making them. Under examination during the trial, he stated his belief that they were a previously unknown class of object with an unknown purpose. However, he was confident of their age. The Rev. Thomas Hugo, vicar of St Botolph-without-Bishopsgate, a fellow of the Society of Antiquaries and a published author on the subject, gave testimony that supported Roach-Smith, stating that the items dated from the 15th or 16th centuries. Although under cross-examination, he was unable to state exactly why he thought so. The artist and antiquary Frederick William Fairholt also testified that he believed them authentic, as did two other antique dealers.The libel trial attracted widespread publicity. Even though Eastwood failed to convict The Athenaeum of libel, the result gave the appearance of endorsing the authenticity of his stock, and his sales increased.Roach-Smith reported on the trial in The Gentleman's Magazine, stating his theory the items were of 16th century origin. In 1861, he published volume five of his work, Collectanea antiqua. This included an article stating the items were crude, religious tokens, dating from the reign of Mary I of England, that had been imported from continental Europe as replacements for the devotional items destroyed during the English Reformation. Ironically, earlier volumes of the Collectanea antiqua had been among the scholarly reference works used by Smith and Eaton when creating their fakes.Meanwhile, the businessman, politician and antiquarian Charles Reed had renewed the investigation of the artefacts; although he may have been prompted by Roach-Smith's book. He made inquiries in the Shadwell Dock construction site, but could not find anyone that had sold items to Smith or Eaton. He gained the confidence of a tosher (one who scavenges in sewers), who confirmed that Smith and Eaton had been selling forgeries. He was introduced to Smith and Eaton, and gained their trust, but paid the tosher to break into their workshop and steal several of their moulds; these were exhibited at a meeting of the Society of Antiquaries of London in March 1861 as proof the items were fakes.Despite their exposure, Smith and Eaton continued to make and sell forgeries throughout the 1860s. They began using a lead-copper alloy known as cock metal and their work showed somewhat improved craftsmanship. But increasing awareness of their activities made it harder for them to sell their forgeries. In 1867 they were arrested in Windsor, Berkshire after a local clergyman recognised the items they were selling. In court, there was found to be insufficient evidence to prosecute and they were released.Charley Eaton died in January 1870 of consumption. William Smith's last appearance in the historical record was in 1871, when he was attempting to sell a copy of a 13th-century lead jug. Nothing further is known of him.Examples of Billy and Charleys are in the collections of the British Museum, the Victoria and Albert Museum and the Museum of London. Many are held by the Cuming Museum, which includes the personal collection of Henry Syer Cuming.
Томас Патрик Китинг (1917 - 1984) - английский реставратор и известный фальсификатор произведений искусства, утверждавший, что подделал более 2 000 картин более 100 различных художников. Общая оценка прибыли от его подделок составляет более 10 миллионов долларов в сегодняшней стоимости.Китинг родился в Льюишеме, Лондон, в бедной семье. Его отец работал маляром и едва зарабатывал достаточно, чтобы прокормить семью. В возрасте четырнадцати лет Китингу отказали в поступлении в колледж Святого Дунстана в Лондоне. Поскольку его отец едва сводил концы с концами, Китинг начал работать в раннем возрасте. Он работал разносчиком, мойщиком, лифтером и звонарем, прежде чем начал работать в семейном бизнесе в качестве маляра. Во время Второй мировой войны он был призван в армию в качестве кочегара. После Второй мировой войны он был принят на художественную программу в колледж Голдсмитс Лондонского университета. Однако он не получил диплома, так как бросил учебу, проучившись всего два года. На занятиях в колледже его технику живописи хвалили, а оригинальность считали недостаточной. Во время двух лет обучения в колледже Голдсмитс Китинг подрабатывал у реставраторов. Он даже работал у уважаемых "Hahn Brothers" в Мейфэре. Используя навыки, полученные на этих работах, он начал зарабатывать на жизнь реставрацией картин (хотя ему также приходилось продолжать работать маляром, чтобы свести концы с концами). Он выставлял свои картины, но не смог пробиться на художественный рынок. Чтобы показать себя не хуже своих героев, Китинг начал писать картины в их стиле, особенно Самуэля Палмера.Китинг учился в лондонских Национальной галерее и Тейт. После того, как Китинг бросил колледж, его подобрал реставратор по имени Фред Робертс. Робертс меньше заботился об этике реставрации произведений искусства, чем другие реставраторы, на которых ранее работал Китинг. Одним из первых заданий Китинга было нарисовать детей вокруг майского дерева на картине 19 века Томаса Сидни Купера, в которой была большая дыра. Большинство реставраторов просто заделали бы трещины, чтобы сохранить подлинность картины. Его карьера фальсификатора началась в мастерской Робертса, когда Китинг раскритиковал картину, написанную Фрэнком Моссом Беннетом. Робертс предложил ему воссоздать одну из картин Беннета. Сначала Китинг создавал копии картин Беннета, но он почувствовал, что может сделать еще больше. Китинг вспоминает, что ему казалось, будто он знает о Беннете так много, что может начать создавать свои собственные работы и выдавать их за работы Беннета. Китинг создал свою собственную работу в стиле Беннета и так гордился ею, что подписал ее своим именем. Когда Робертс увидел эту работу, он, не посоветовавшись с Китингом, изменил подпись на Ф. М. Беннетта и передал ее в галерею Вест-Энда. Китинг узнал об этом только позже, но ничего не сказал.1962 году Китинг подделал автопортрет Эдгара Дега.В 1963 году он открыл собственную неформальную школу, обучая подростков технике живописи в обмен на табак или подержанные книги по искусству. Именно здесь Китинг, в возрасте 46 лет, познакомился с Джейн Келли, в 16 лет ставшей его ученицей. Келли очень понравились "уроки" Китинга, и она убедила своих родителей платить Китингу по фунту в день за постоянное обучение. Она особенно привязалась к нему, и в конце концов они стали любовниками и деловыми партнерами. Четыре года спустя они начали совместную жизнь в Корнуолле, где открыли бизнес по реставрации произведений искусства.
Thomas Patrick Keating (1917 – 1984) was an English art restorer and famous art forger who claimed to have faked more than 2,000 paintings by over 100 different artists. The total estimated of the profits of his forgeries amount to more than 10 million dollars in today's value.Keating was born in Lewisham, London, into a poor family. His father worked as a house painter, and barely made enough to feed the household. At the age of fourteen, Keating was turned away from St. Dunstan’s College in London. Because his father barely made ends meet, Keating started working at a young age. He worked as a delivery boy, a lather boy, a lift boy and a bell boy before he started working for the family business as a house painter. He was then enlisted as a boiler-stoker in World War II. After World War II, he was admitted into the art programme at Goldsmiths College, University of London. However, he did not receive a diploma, as he dropped out after only two years. In his college classes, his painting technique was praised, while his originality was regarded as insufficient. During Keating's two years at Goldsmiths College, he worked side jobs for art restorers. He even worked for the revered Hahn Brothers in Mayfair. Utilizing the skills he learned through these jobs, he began to restore paintings for a living (although he also had to keep working as a house-painter to make ends meet). He exhibited his own paintings, but failed to break into the art market. In order to prove himself as good as his heroes, Keating began painting in the style of them, especially Samuel Palmer.Keating studied at London’s National Gallery and the Tate. After dropping out of college, Keating was picked up by an art restorer named Fred Roberts. Roberts cared less about the ethics of art restoration than other restorers Keating had previously worked for. One of Keating's first jobs was to paint children around a maypole on a 19th-century painting by Thomas Sidney Cooper that had a large hole in it. Most art restorers would have simply filled in the cracks to preserve the authenticity of the painting. His career of forgery stemmed from Roberts' workshop when Keating criticized a painting done by Frank Moss Bennett. Roberts challenged him to recreate one of Bennett's paintings. At first Keating produced replicas of Bennett paintings, but he felt he could do even more. Keating recalls feeling as if he knew so much about Bennett that he could start creating his own works and pass them off as Bennett's. Keating created his own Bennett-like piece, and was so proud of it, that he signed it with his own name. When Roberts saw it, without consulting Keating, he changed the signature to F. M. Bennett and consigned it to the West End gallery. Keating did not find out until later, but said nothing.In 1962, Keating counterfeited Edgar Degas' self-portrait.In 1963, he started his own informal school, teaching teenagers painting techniques in exchange for tobacco or second-hand art books. This is where Keating, at the age of 46, met Jane Kelly, at the age of 16, a student of his. Kelly really enjoyed Keating's "class" and convinced her parents to pay Keating a pound/day for full-time instruction. She became especially attached to him and they ultimately became lovers and business partners. Four years later, the two began a life together in Cornwall, where they started an art restoration business.
По словам Китинга, Джейн Келли сыграла важную роль в распространении его подделок на рынке искусства. Поскольку Палмер был одним из его самых больших вдохновителей, он создал около двадцати поддельных Палмеров. Затем Китинг и Келли определили три лучшие подделки, и Келли передала их на аукцион специалистам галерей.Китинг считал галерейную систему прогнившей - по его словам, в ней доминировала американская "авангардная мода, а критики и дилеры часто потворствовали тому, чтобы набить собственные карманы за счет наивных коллекционеров и обедневших художников". В ответ Китинг стал создавать подделки, чтобы обмануть экспертов, надеясь дестабилизировать систему. Китинг считал себя социалистом и использовал эту идеологию для обоснования своих действий.Он заложил "бомбы замедленного действия" в свою продукцию. Он оставлял подсказки об истинной природе картин, чтобы их могли найти другие реставраторы или консерваторы. Например, он мог написать текст на холсте свинцовыми белилами перед началом работы над картиной, зная, что рентгеновские лучи впоследствии выявят этот текст. Он намеренно добавлял недостатки или анахронизмы, или использовал материалы, характерные для 20-го века. Современные копиисты старых мастеров используют подобные приемы, чтобы защититься от обвинений в мошенничестве.В книге "Прогресс фальшивки", рассказывая о знаменитых художниках, которых он подделывал, Китинг заявил: "Мне показалось позорным, что многие из них умерли в нищете". Он рассуждал, что бедность, которую он разделял с этими художниками, делает его пригодным для этой работы. Он добавил: "Я наводнил рынок "работами" Палмера и многих других не ради корысти, а просто в знак протеста против коммерсантов, делающих капитал на тех, кого я с гордостью называю своими братьями-художниками, как живыми, так и мертвыми".Освоение стиля и техники художника, а также близкое знакомство с ним были для Китинга приоритетом.В масляной живописи Китинг предпочитал венецианскую технику, вдохновленную практикой Тициана, но модифицированную и доработанную по голландскому образцу. Полученные картины, хотя и требуют много времени на выполнение, обладают богатством и тонкостью цвета и оптического эффекта, а также разнообразием текстуры и глубиной атмосферы, недостижимой никаким другим способом. Неудивительно, что его любимым художником был Рембрандт.Для "Рембрандта" Китинг мог изготовить пигменты, вываривая орехи в течение 10 часов и процеживая результат через шелк; такая окраска со временем выцветала, в то время как настоящие земляные пигменты этого не делали. Как реставратор он знал о химии чистящих жидкостей; так, слой глицерина под слоем краски гарантировал, что когда любую из его поддельных картин нужно будет почистить (как, в конце концов, нужно делать со всеми масляными картинами), глицерин растворится, а слой краски разрушится, и, картина - или точнее теперь уже её остатки - предстанет как явная подделка.Иногда ему, как реставратору, попадались рамы, на которых сохранились каталожные номера Кристи. Чтобы определиться в установлении фальшивого происхождения своих подделок, он звонил в аукционный дом и спрашивал, чьи картины в них находились, а затем рисовал картины в стиле того же художника.Китинг также создал ряд акварелей в стиле Самуэля Палмера. Чтобы создать акварель Палмера, Китинг смешивал акварельные краски с клейкой древесной камедью и покрывал картины толстым слоем лака, чтобы добиться нужной консистенции и текстуры. А также он создал картины маслом различных европейских мастеров, включая Франсуа Буше, Эдгара Дега, Жан-Оноре Фрагонара, Томаса Гейнсборо, Амедео Модильяни, Рембрандта, Пьера-Огюста Ренуара и Кеса ван Донгена.В 1970 году аукционисты заметили, что на продажу было выставлено тринадцать акварельных картин Сэмюэля Палмера - все они изображали одну и ту же тему, деревню Шорхэм, Кент.Джеральдин Норман, корреспондент торгового зала лондонской газеты The Times, изучила 13 акварелей Палмера, отправив их на научную экспертизу известному специалисту Джеффри Григсону. После тщательной проверки летом 1976 года она опубликовала статью, в которой объявила, что эти "Палмеры" - подделка. Норман присылали подсказки, кто подделал эти картины, но только когда брат Джейн Келли встретился с Норман и рассказал ей все о Китинге, она узнала правду. Вскоре после этого она поехала в дом, о котором ей рассказал брат Келли, и встретилась с Китингом. Китинг радушно принял ее и рассказал ей о своей жизни реставратора и художника, не обсуждая свою жизнь фальсификатора. Он также провел большую часть времени, разглагольствуя о своей борьбе против художественного истеблишмента как социалист рабочего класса. Спустя чуть больше недели после их встречи (и через месяц после первой статьи) газета "Таймс" опубликовала еще одну статью, написанную Норман, в которой рассказывалось о жизни Китинга и многочисленных обвинениях в подлоге, выдвинутых против него. В ответ Китинг написал: "Я не отрицаю этих обвинений. Фактически, я открыто признаю, что совершил их". Он также заявил, что деньги не являются для него стимулом. Хотя именно Норман разоблачила его, Китинг не испытывал к ней обиды. Напротив, он сказал, что она была отзывчива, уважала его радикальную политику и ценила его как художника.Когда в статье, опубликованной в газете "Таймс", обсуждались подозрения аукциониста относительно происхождения этих картин, Китинг признался, что они принадлежат ему. Он также подсчитал, что в обращении находится более 2 000 его подделок. Он заявил, что создал их в знак протеста против тех торговцев произведениями искусства, которые обогащаются за счет художника. Он также отказался составить список подделок.После того, как Китинг и Джейн Келли были окончательно арестованы в 1979 году, и оба были обвинены в сговоре с целью обмана и мошенничества на сумму 21 416 фунтов стерлингов, Келли признала себя виновной, пообещав дать показания против Китинга. Китинг же, напротив, признал себя невиновным, заявив, что у него не было намерения обмануть, а просто он работал под руководством мастеров и в их духе. В конце концов, обвинения были сняты из-за плохого состояния его здоровья после тяжелой травмы, полученной в аварии на мотоцикле. В больнице он заболел бронхитом, который усугубился сердечным и легочным заболеваниями, что заставило врачей предположить, что он не выживет. Прокурор прекратил дело, объявив nolle prosequi. Поскольку Келли уже признала себя виновной, ей все равно пришлось отбывать срок в тюрьме. Однако Китинг не отбывал срок, и вскоре после снятия обвинений здоровье Китинга улучшилось. Вскоре после этого Китингу предложили сняться в телевизионном шоу о техниках рисования, в стиле великих мастеров.
According to Keating's account, Jane Kelly was instrumental in circulating his forgeries in the art market. With Palmer being one of his biggest inspirations, he created nearly twenty fake Palmers. Keating and Kelly then decided on the best three forgeries and Kelly took them to gallery specialists for auction.Keating perceived the gallery system to be rotten – dominated, he said, by American "avant-garde fashion, with critics and dealers often conniving to line their own pockets at the expense both of naïve collectors and [of] impoverished artists". Keating retaliated by creating forgeries to fool the experts, hoping to destabilize the system. Keating considered himself a socialist and used that mentality to rationalize his actions.He planted "time-bombs" in his products. He left clues of the paintings' true nature for fellow art restorers or conservators to find. For example, he might write text onto the canvas with lead white before he began the painting, knowing that x-rays would later reveal the text. He deliberately added flaws or anachronisms, or used materials peculiar to the 20th century. Modern copyists of old masters use similar practices to guard against accusations of fraud.In Keating's book The Fake's Progress, discussing the famous artists he forged, he stated that "it seemed disgraceful to me how many of them died in poverty". He reasoned that the poverty he had shared with these artists qualified him for the job. He added: "I flooded the market with the 'work' of Palmer and many others, not for gain, but simply as a protest against the merchants who make capital out of those I am proud to call my brother artists, both living and dead."Mastering an artist's style and technique, as well as getting to know the artist very well, was a priority for Keating.Keating's preferred approach in oil painting was a Venetian technique inspired by Titian's practice, although modified and fine-tuned along Dutch lines. The resultant paintings, while time-consuming to execute, have a richness and subtlety of colour and optical effect, and a variety of texture and depth of atmosphere unattainable in any other way. Unsurprisingly, his favourite artist was Rembrandt.For a "Rembrandt", Keating might make pigments by boiling nuts for 10 hours and filtering the result through silk; such colouring would eventually fade, while genuine earth pigments would not. As a restorer he knew about the chemistry of cleaning-fluids; so, a layer of glycerine under the paint layer ensured that when any of his forged paintings needed to be cleaned (as all oil paintings need to be, eventually), the glycerin would dissolve, the paint layer would disintegrate, and the painting – now a ruin – would stand revealed as a fake.Occasionally, as a restorer, he would come across frames with Christie's catalogue numbers still on them. To help in establishing false provenances for his forgeries, he would call the auction house to ask whose paintings they had contained – and would then paint the pictures according to the same artist's style.Keating also produced a number of watercolours in the style of Samuel Palmer. To create a Palmer watercolor, Keating would mix the watercolor paints with glutinous tree gum, and cover the paintings with thick coats of varnish in order to get the right consistency and texture. And oil paintings by various European masters, including François Boucher, Edgar Degas, Jean-Honoré Fragonard, Thomas Gainsborough, Amedeo Modigliani, Rembrandt, Pierre-Auguste Renoir and Kees van Dongen.In 1970, auctioneers noticed that there were thirteen Samuel Palmer watercolour paintings for sale – all of them depicting the same theme, the village of Shoreham, Kent.Geraldine Norman, The Times of London's salesroom correspondent, looked into the 13 Palmer watercolors, sending them to be scientifically tested by a renowned specialist, Geoffrey Grigson. After careful inspection, she published an article in summer 1976 declaring these "Palmers" to be fake. Norman was sent tips as to who forged these paintings, but it was not until Jane Kelly's brother met up with Norman and told her all about Keating, that she found out the truth. Soon after, she drove out to the house that Kelly's brother had told her about, and met Keating. Keating welcomed her inside and told her all about his life as a restorer and artist, not discussing his life as a forger. He also spent much of the time ranting about his fight against the art establishment as a working-class socialist. A little over a week after their meeting (and a month after the first article), The Times published a further article written by Norman, writing about Keating's life and the many allegations of forgery against him. In response, Keating wrote: "I do not deny these allegations. In fact, I openly confess to having done them." He also declared that money was not his incentive. Though Norman was the one to expose him, Keating did not feel resentment towards her. Instead he said that she was sympathetic, respectful of his radical politics, and appreciative of him as an artist.When an article published in The Times discussed the auctioneer's suspicions about their provenance, Keating confessed that they were his. He also estimated that more than 2,000 of his forgeries were in circulation. He had created them, he declared, as a protest against those art traders who get rich at the artist's expense. He also refused to list the forgeries.
В том же году, когда Китинг был арестован (1977), он опубликовал свою автобиографию вместе с Джеральдиной и Фрэнком Норманом. В статье 2005 года в The Guardian говорится, что после прекращения судебного процесса "публика потеплела к нему, считая его очаровательным старым плутом". Годы постоянного курения и последствия вдыхания паров химических веществ, используемых при реставрации картин, таких как аммиак, скипидар и метиловый спирт, а также стресс, вызванный судебным процессом, взяли свое. Однако в 1982 и 1983 годах Китинг воспрянул духом и, несмотря на хрупкое здоровье, вел телевизионные программы о технике старых мастеров на канале Channel 4 в Великобритании.После того как судебный иск Китинга был прекращен, ему предложили сняться в телевизионном шоу под названием "Том Китинг о художниках". Шоу начало выходить в эфир в 1982 году в 6:30 вечера по будням, чтобы привлечь семейную аудиторию. В этом шоу Китинг показывал, как рисовать как мастера, иллюстрируя технику и процесс написания картин, как это делали такие художники, как Тициан, Рембрандт, Клод Моне и Джон Констебл.За год до своей смерти в Колчестере в возрасте 66 лет Китинг заявил в телевизионном интервью, что, по его мнению, он не был особенно хорошим художником. Его сторонники с этим не согласны. Китинг похоронен в церковном дворе приходской церкви Святой Марии Девы Марии в Дедхэме (место, которое неоднократно расписывал сэр Альфред Маннингс), а его последняя картина, "Ангел из Дедхэма", находится в Муниментской церковной библиотеке.Еще при его жизни многие коллекционеры искусства и знаменитости, такие как бывший боксер-тяжеловес Генри Купер, начали собирать работы Китинга. После его смерти его картины становились все более ценными предметами коллекционирования. В год его смерти Christie's выставил на аукцион 204 его работы. Сумма, вырученная на аукционе, не была объявлена, но говорят, что она была значительной. Его известные подделки, описанные в каталогах "после" Гейнсборо или Сезанна, достигают высоких цен. В наши дни Китинги продаются за десятки тысяч фунтов.И, возможно, еще интересно то, что существуют поддельные Китинги. В статье, опубликованной в 2005 году в Guardian, говорится: "На рынке появляются поддельные картины в оригинальном стиле Китинга, на которых гордо красуется то, что похоже на его подпись. Если им удается обмануть, они могут претендовать на сумму от 5 000 до 10 000 фунтов стерлингов. Но если их разоблачить, то они практически ничего не стоят, как и те, что были у Китинга 20 лет назад. Если вы можете купить их почти за бесценок, они могут стать лучшим вложением, чем оригинальная подделка Китинга".В фильме 2002 года "Хороший вор" персонаж Ника Нолте утверждает, что владеет картиной, которую Пикассо написал для него после проигрыша пари. Когда картина оказывается подделкой, он заявляет, что ее написал для него Китинг после встречи в букмекерской конторе.Четвертый трек под названием "Judas Unrepentant" на альбоме прогрессивной рок-группы Big Big Train 2012 года English Electric (Part One) основан на жизни Китинга как художника. Согласно блогу вокалиста Big Big Train Дэвида Лонгдона, песня проходит через творческую жизнь Китинга от его работы реставратором до его смерти и посмертной славы.
After Keating and Jane Kelly were finally arrested in 1979, and both accused of conspiracy to defraud and obtaining payments through deception amounting to £21,416, Kelly pleaded guilty, promising to testify against Keating. Conversely, Keating pleaded innocent, on the basis that he was never intending to defraud, rather he was simply working under the masters' guidance and in their spirit. The charges were eventually dropped due to his poor health after he was severely injured in a motorcycle accident. He then contracted bronchitis in the hospital, which was exacerbated by a heart ailment and pulmonary disease, leading the doctors to believe that he was not going to survive. The prosecutor dropped the case, declaring nolle prosequi. Since Kelly had already pleaded guilty, she still had to serve her time in prison. However, Keating served no time, and shortly after the charges were dropped, Keating's health improved. Soon after, Keating was asked to star in a television show about the techniques needed to paint like the masters.The same year Keating was arrested (1977), he published his autobiography with Geraldine and Frank Norman. A 2005 article in The Guardian stated that after the trial was halted, "the public warmed to him, believing him a charming old rogue." Years of chain smoking and the effects of breathing in the fumes of chemicals used in art restoring, such as ammonia, turpentine and methyl alcohol, together with the stress induced by the court case, had taken their toll. Through 1982 and 1983 Keating rallied, however, and although in fragile health, he presented television programmes on the techniques of old masters for Channel 4 in the UK.After Keating's legal suit was dropped, he was asked to star in a television show called Tom Keating on Painters. The show started airing in 1982 at 6:30 p.m. on weekdays to attract a family audience. On this show, Keating demonstrated how to paint like the masters, illustrating the techniques and processes of painting like artists, such as Titian, Rembrandt, Claude Monet, and John Constable.A year before he died in Colchester at the age of 66, Keating stated in a television interview, that, in his opinion, he was not an especially good painter. His proponents would disagree. Keating is buried in the churchyard of the parish church of St Mary the Virgin at Dedham (a scene painted numerous times by Sir Alfred Munnings), and his last painting, The Angel of Dedham, is to be found in the Muniment Library of the church.Even when he was alive, many art collectors and celebrities, such as the ex-heavyweight boxer Henry Cooper, had begun to collect Keating's work. After his death, his paintings became increasingly valuable collectibles. In the year of his death, Christie's auctioned 204 of his works. The amount raised from the auction was not announced, but it is said to have been considerable. Even his known forgeries, described in catalogues as "after" Gainsborough or Cézanne, attain high prices. Nowadays, Keatings sell for tens of thousands of pounds.And perhaps even more interesting, there are fake Keatings. The 2005 Guardian article states, "Dodgy paintings in Keating's original style, proudly bearing what-looks-like his signature, are finding their way into the market. If they manage to fool, they can claim £5,000 to £10,000. But if uncovered they are virtually worthless, much like Keating's 20 years ago. If you can pick them up for next to nothing, they may be a better investment than an original Keating counterfeit."In the 2002 film The Good Thief Nick Nolte's character claims to own a painting Picasso did for him after losing a bet, when it is exposed as a fake he claims it was painted for him by Keating after meeting in a betting shop.The fourth track, titled "Judas Unrepentant", on progressive rock band Big Big Train's 2012 album English Electric (Part One) is based on the life of Keating as an artist. According to the blog of Big Big Train vocalist David Longdon, the song walks through Keating's artistic life from his time as a restorer to his death and posthumous fame.
Луиджи Франческо Джованни Пармеджани (1860 - 1945) - итальянский анархист, антиквар, фальсификатор и коллекционер произведений искусства.Он родился в Реджо-Эмилии в скромной семье и начал работать подмастерьем печатника, а затем ювелиром.В 1880 году или незадолго до этого он эмигрировал во Францию, где вместе со своим другом и анархистом Витторио Пини основал группу анархистов-индивидуалистов. В 1888 году он отправился в Брюссель, а затем в Лондон и Париж, где неоднократно останавливался с 1888 по 1903 год. В 1889 году он внимательно следил за жизнью депутатов-социалистов Черетти и Прамполини и укрылся в Париже в доме астурийского художника, арт-дилера и коллекционера Игнасио Леона-и-Эскосура (1834-1901).В конце 19 века он открыл антикварный магазин рядом с Британским музеем вместе с Виктором Марси, коллекционером антиквариата. Он начал отношения с Мари-Огюстин Терезой, дочерью Марси и вдовой Эскосура. После смерти Марси Пармеджани успешно управлял галереей, которую также посещал представитель королевы Виктории по культуре, продавая предметы Британскому музею.В начале XX века он навсегда покинул Лондон и переехал в Париж, где под псевдонимом Луи Марси приобрел значительное состояние и известность как эксперт по искусству. Здесь он посвятил себя производству и торговле предметами мелкого искусства Средневековья и Ренессанса, предметами, известными как "продукция Марси", которые во второй половине XIX века были востребованы в крупных государственных и частных коллекциях. Историки недавно подтвердили, что это была международная торговля поддельными ювелирными изделиями, оружием, майоликой, мебелью и т.д., рупором которой был журнал Le Connoisseur. Музей Метрополитен в Нью-Йорке хранит некоторые из этих предметов. Для них была придумана фраза "Marcy Fakes", обозначающая эти типы объектов.
Luigi Francesco Giovanni Parmeggiani (1860 - 1945) was an Italian anarchist, antiquarian, forger, art dealer and collector.He was born in Reggio Emilia to a humble family and started work as an apprentice printer and then as a jeweller.In 1880 or shortly before he emigrated to France, where together with his friend and anarchist Vittorio Pini he founded a group of individualist anarchists. In 1888 he went to Brussels and later to London and Paris, where he stayed from 1888 to 1903 on several occasions. In 1889, he was attentive to the lives of the socialist deputies Ceretti and Prampolini, and took refuge in Paris at the home of the Asturian painter, art dealer and collector Ignacio León y Escosura (1834-1901).Towards the end of the 19th century, he opened an antiques shop near the British Museum with Victor Marcy, an antiques collector. He began a relationship with Marie-Augustine Therese, Marcy's daughter and Escosura's widow. After Marcy's death, Parmeggiani successfully ran the gallery, which was also visited by Queen Victoria's cultural representative, selling objects to the British Museum.At the beginning of the 20th century, he left London for good and moved to Paris, where he acquired a considerable fortune and fame as an art expert under the pseudonym Louis Marcy. Here, he devoted himself to the production and trade of medieval and Renaissance minor art, objects known as 'Marcy production', which in the second half of the 19th century were in demand in major public and private collections. Historians have recently confirmed that this was an international trade in fake jewellery, weapons, majolica, furniture, etc. for which the magazine Le Connoisseur was the mouthpiece. The Metropolitan Museum of Art in New York preserves some of these objects. The phrase Marcy Fakes was coined for him, referring to this type of object.
В 1903 году он был арестован французской полицией за нарушение указа о депортации и отсидел пять месяцев в тюрьме. Согласно некоторым источникам, в этот период Пармеджани подозревается в том, что он был масоном и шпионом на службе неустановленной иностранной державы.В Париже в 1918 году он женился на Анне Лонтине Детти, дочери художника из Сполето Чезаре Аугусто Детти (1847-1914), шурина Эскосуры.В 1924 году он вернулся в родной город вместе с женой, а в 1928 году открыл Галерею Пармеджани в здании, которое было специально куплено и полностью отремонтировано для размещения его художественных коллекций.В 1933 году супруги Пармеджани продали галерею муниципалитету Реджио с одобрения Адольфо Вентури.Луиджи Пармеджани умер в Реджо-Эмилии в 1945 году.
In 1903, he was arrested by the French police for contravening the deportation decree and served five months in prison. According to some sources during this period, Parmeggiani is suspected of being a Freemason and a spy in the service of an unspecified foreign power.In Paris in 1918, he married Anne Lontine Detti, daughter of the Spoleto painter Cesare Augusto Detti (1847-1914), Escosura's brother-in-law.In 1924, he returned to his home town with his wife and in 1928 inaugurated the Galleria Parmeggiani in a building that had been specially bought and completely renovated to house his art collections.In 1933 the Parmeggiani couple sold it to the Municipality of Reggio with the endorsement of Adolfo Venturi.Luigi Parmeggiani died in Reggio Emilia in 1945.
Ичилио Федерико Джони (Сиена, 1866-1946) - итальянский художник и фальсификатор, который специализировался на подделке старинных картин (в основном сиенской школы) и был лидером "фальсификаторов" того же города. Он также был известен под прозвищем PAICAP.Сам он писал в своей книге "Le memorie di un pittore di quadri antichi" ("Мемуары художника старинных картин"), что он был сыном Федерико Пенна из Сассари, майора-лейтенанта 53-го пехотного полка, который покончил жизнь самоубийством 3 сентября 1865 года в возрасте 26 лет, и Джулии Казини, которая забеременела. Чтобы избежать скандала, семья решила отказаться от него, или, по словам самого Йони: "как бы ни была добросердечна семья, меня отдали бастардам", то есть, как это было принято в отношении нежеланных детей или тех, кого нельзя было содержать, их бросали в так называемое "Колесо Геттелли" (Ruota dei Gettatelli) при больнице Санта-Мария делла Скала на площади Пьяцца дель Дуомо, совершенно анонимно. Через 18 месяцев ребенок был возвращен в семью, и ему было добавлено имя Федерико.Еще будучи мальчиком, он начал часто посещать мастерскую позолотчика, где научился технике, которую позже использовал в своей профессии "художника античных картин". Позолотчик, Анджело Франчи, увидел способности Джони и посоветовал ему посещать Институт искусств, хотя и от случая к случаю.Повторное открытие примитивных итальянских художников 14-15 веков и последующее развитие значительного международного рынка антиквариата стояли у истоков феномена производства "антикварных картин". Среди итальянских центров, посвятивших себя производству "античных" предметов искусства в 19-20 веках, Сиена играла важную роль. Подделки, предназначенные для широкой клиентуры богатых иностранных коллекционеров, особенно американских, иногда имели настолько качественные результаты, что теперь считаются подлинными произведениями искусства.
Icilio Federico Joni (Siena, 1866 - 1946) was an Italian painter and forger, who specialised as a forger of ancient paintings (especially of the Sienese school) and was the leader of the 'forgers' of the same city. He was also known by the nickname PAICAP.He himself wrote in his book 'The Memoirs of a Painter of Antique Paintings' that he was the son of Federico Penna from Sassari, a lieutenant major in the 53rd Infantry Regiment, who committed suicide on 3 September 1865 at the age of 26, and Giulia Casini who had become pregnant. In order to avoid a scandal, the family decided to abandon him, or in Joni's own words: 'as good-hearted as the family was, I was put to the bastards', i.e., as was the custom for unwanted children or those who could not be supported, they were abandoned in the so-called 'Ruota dei Gettatelli' (Wheel of the Gettys) at the Santa Maria della Scala hospital in Piazza del Duomo, completely anonymously. After 18 months, the child was returned to the family and the name Federico was added.While still a boy, he began to frequent the workshop of a gilder where he learned the techniques that he would later use in his profession as a 'painter of antique paintings'. The gilder, Angelo Franci, saw Joni's abilities and advised him to attend the Art Institute, albeit occasionally.The rediscovery of primitive Italian painters of the 14th-15th centuries and the consequent development of a substantial international antiques market were at the origin of the phenomenon of the production of 'antique paintings'. Among the Italian centres that devoted themselves to the production of 'antique' art objects between the 19th and 20th century, Siena played an important role. The forgeries, destined for a large clientele of wealthy foreign collectors, especially American, sometimes had such qualitative results that they are now considered authentic works of art.
Руководителем "школы фальсификаторов" был Джони, "бастард", как называли подкидышей больницы Санта-Мария делла Скала в Сиене, который прославился своими мадоннами, репродукциями мадонн древней сиенской школы. В старости он собрал и опубликовал собственную автобиографию "Мемуары художника старинных картин" (1932), которая была немедленно переведена на английский язык и способствовала росту подозрений, что за каждой картиной из Сиены, циркулировавшей на рынке антиквариата в те годы, на самом деле стояла работа знаменитого Джони. Его имя стало атрибутом каждой подозрительной антикварной темперы на золотом фоне панно и в итоге стало синонимом подделки. Поэтому, зачастую необоснованно, ему приписывались десятки сомнительных апокрифических "золотых историй". В письме от 1945 года, за год до своей смерти, Джони описал технику, необходимую для состаривания картины, основываясь на руководстве Джованни Секко Суардо. Многочисленные реставраторы и "художники античной живописи" формировались и тяготели к Федерико Джони: от Иджино Готтарди до Джино Нелли, от Артуро Ринальди, известного как "Пинтуриккио", до Бруно Марци и Умберто Джунти.Творчество Джони варьировалось от изображений для книг, личных переработок старинного бикхерна муниципалитета Сиены, до триптихов, впоследствии проданных в Европе и США. К периоду 1910-1915 годов относится одно из его самых значительных панно, "Мадонна с младенцем, святой Марией Магдалиной и святым Себастьяном" (работа Нероккио ди Бартоломео де' Ланди), в то время, как и в последующие два десятилетия появились работы, которые следуют стилю основных сиенских и несиенских художников XIV и XV веков: Дуччо ди Буонинсегна, Пьетро Лоренцетти, Сано ди Пьетро, Франческо ди Джорджо Мартини, Беато Анджелико и художника, близкого к Джованни Беллини. Среди его работ: Полиптих Аньяно, работа Чекко ди Пьетро, Пиза, Палаццо Джули Россельмини Гуаланди Мадонна с младенцем, святая Мария Магдалина и святой Себастьян, работа Нероккио ди Бартоломео де' Ланди Мадонна с младенцем, работа Пьетро Лоренцетти Мадонна с младенцем, святым Иеронимом и святым Бернардино, работа Нероккио ди Бартоломео де' Ланди Побиение камнями святых Космы и Дамиана, работа Сано ди Пьетро Мадонна с младенцем - стиль, близкий к Дуччо ди Буонинсенья (Уголино ди Нерио) Христос в жалости среди скорбящих - стиль, близкий к Андреа Мантенья (по Джованни Беллини).Аббревиатура, которой он подписывался, PAICAP, символизировала его деятельность: она означала Per Andare In Culo Al Prossimo.
The ruler of the 'school of forgers' was Joni, a 'bastard', as the foundlings of the hospital of Santa Maria della Scala were called in Siena, who became famous for his Madonnas, reproductions of those of the ancient Sienese school. In his old age, he collected and published his own autobiography, The Memoirs of a Painter of Ancient Paintings (1932), which had an immediate translation into English and which contributed to increasing suspicions that behind every painting from Siena circulating on the antiques market in those years there was actually the work of the now famous Joni. His name became the attributive receptacle of every suspicious antique tempera on gold background panel and ended up becoming synonymous with a fake. Thus, often unduly, dozens of dubious apocryphal 'gold backgrounds' ended up being attributed to him. In a letter dated 1945, a year before his death, Joni described the techniques needed to age a painting, based on Giovanni Secco Suardo's manual. Numerous restorers and 'painters of old paintings' formed and gravitated around Federico Joni: from Igino Gottardi to Gino Nelli, from Arturo Rinaldi known as 'Pinturicchio' to Bruno Marzi and Umberto Giunti.Joni's production ranged from book covers, personal re-elaborations of the ancient Biccherne of the Commune of Siena, to triptychs produced in the late 19th and early 20th century, later sold in Europe and the United States. One of his most important panels, the Madonna and Child, Saint Mary Magdalene and Saint Sebastian (by Neroccio di Bartolomeo de' Landi), belongs to the 1910-1915 period, while the following two decades saw works that follow the style of the major Sienese and non-Sienese painters of the 14th and 15th centuries: Duccio di Buoninsegna, Pietro Lorenzetti, Sano di Pietro, Francesco di Giorgio Martini, Beato Angelico and a painter close to Giovanni Bellini. Among the works: Polyptych of Agnano, by Cecco di Pietro, Pisa, Palazzo Giuli Rosselmini Gualandi Madonna and Child, Saint Mary Magdalene and Saint Sebastian, by Neroccio di Bartolomeo de' Landi Madonna and Child, by Pietro Lorenzetti Madonna and Child, St. Jerome and St. Bernardino, by Neroccio di Bartolomeo de' Landi The Stoning of Saints Cosmas and Damian, by Sano di Pietro Madonna and Child - style close to Duccio di Buoninsegna (Ugolino di Nerio) Christ in Pity among the Sorrowful - style close to Andrea Mantegna (by Giovanni Bellini).The acronym with which he signed himself, PAICAP, is emblematic of his activity: it meant Per Andare In Culo Al Prossimo.
Франческо Мартинетти (1833 - 1895) - итальянский антиквар, нумизмат и фальсификатор.Помимо этого он был гравером, реставратором и торговцем драгоценными камнями, а также замешан в нашумевших международных делах о подделке археологических артефактов, самым спорным из которых является так называемая "fibula prenestina", а самым известным - "Бостонский трон". Он был главным действующим лицом на рынке римских древностей во второй половине XIX века.Он родился в Риме в 1833 году, был сыном Джованни, римского торговца барахлом, и Терезы Яковаччи, и у него был старший брат Анджело, художник.Франческо Мартинетти начал свою деятельность как гравер и реставратор драгоценных камней, увлекаясь нумизматикой, а затем как дилер антикварных предметов, открыв мастерскую на Виа Бонелла, 74, рядом с Академией Сан Лука в Риме, где вскоре начал свой успешный антикварный бизнес. Здесь он нанял Камиллу Амичи, на которой женился, но с которой разошелся, не заведя детей. В 1879 году он переехал в свой дом на улице Алессандрина 101, в районе Монти в Риме, где оставался до самой смерти вместе со своей семьей, включая экономку Маддалену Коччиа.Культурный, умный и глубокий знаток античного искусства, каким его считали в нумизматических и антикварных кругах Рима, он поддерживал дружеские и деловые отношения с такими деятелями международной культурной среды, как археологи Пауль Хартвиг, Вольфганг Хельбиг, Людвиг Поллак, барон Джованни Барракко, Карл Якобсен, богатый датский меценат и основатель Глиптотеки Ню Карлсберг в Копенгагене, польский граф Мишель Тыскевич, граф Повер де ла Шапель и другие.
Francesco Martinetti (1833 - 1895) was an Italian antiquarian, numismatist and forger.He was also a gem engraver, restorer and art dealer also implicated in sensational international cases of counterfeiting of archaeological artefacts, the most controversial of which is that of the so-called 'fibula prenestina' and the most famous that of the 'Boston throne'. He was a protagonist of the Roman antiquities market in the second half of the 19th century.Born in Rome in 1833, he was the son of Giovanni, a Roman junk dealer, and Teresa Jacovacci, and had a brother, Angelo, a painter, who was three years older.Francesco Martinetti began his activity as a gem engraver and restorer with a passion for numismatics and then as a dealer in antique objects, opening a workshop at 74 Via Bonella, near the Accademia di San Luca in Rome, where he soon started his successful antiques business. Here he employed Camilla Amici, whom he married but from whom he separated without having any children. In 1879, he moved to his home in Via Alessandrina 101, in the Monti district of Rome, where he stayed until his death together with his family, including his housekeeper Maddalena Coccia.A cultured, intelligent and profound connoisseur of ancient art, as he was esteemed in Rome's numismatic and antiquarian circles, he cultivated friendly and business relations with personalities from the international cultural milieu such as the archaeologists Paul Hartwig, Wolfgang Helbig, Ludwig Pollack, Baron Giovanni Barracco, Carl Jacobsen, a wealthy Danish patron and founder of the Ny Carlsberg Glyptotek in Copenhagen, the Polish Count Michele Tyskiewicz, Count Pauvert de la Chapelle and others.
Он был официальным оценщиком итальянского государства, членом Немецкого археологического института с 1871 года и был признан как академик. В 1869-1870 годах он получил концессию на раскопки в Палестрине от Главного управления древностей и изящных искусств. В 1876 году он был назначен кавалером ордена Короны Италии. Самые важные музеи мира поддерживали с ним связь.Только Глиптотека Ню Карлсберг в Копенгагене приобрела более 1 000 предметов на рынке римских древностей благодаря сотрудничеству Мартинетти с Хельбигом и Тыскевичем.Благодаря своей деятельности в качестве искусного антиквара, он накопил большой капитал, который, частично упрятав в старинных и современных золотых монетах и древних гравированных драгоценных камнях, спрятал в замурованном чулане своего римского дома на Via Alessandrina 101, район Монти, где он случайно обнаружился во время сноса здания 22 февраля 1933 года.Так называемый "клад Виа Алессандрина" состоял из: 2529 золотых монет, из которых 440 древних монет греческого, римского, византийского, ломбардского и других периодов до 18 века, и 2089 инвестиционных золотых монет 19 века, в общей сложности 20,176 кг золота. В 1941 году сокровища были переданы в Капитолийские музеи в Риме после судебного спора между губернаторством Рима, владельцем имущества, и наследниками.Он был более или менее непосредственно вовлечен в подделку археологических артефактов, для которых он использовал доверенных местных мастеров или которые подделывал лично, использовал свои международные связи для прибыльной торговли ими.Наиболее известны следующие:- Пренестинская фибула, о которой говорят, что Мартинетти был автором этрусской надписи.- Так называемый Бостонский трон, названный в честь музея в этом городе, который через археолога Пауля Хартвига приобрел в 1894 году поддельный трон Людовизи, сделанный самим Мартинетти или его работниками, которых он нанял для реставрации.- Дюжина или более бронзовых цист были проданы в различные европейские музеи с поддельными украшениями и надписями руки самого Мартинетти, который таким образом использовал свои навыки гравера и реставратора бронзы. Цисты, о которых идет речь, скорее всего, были извлечены из раскопок в Палестрине, находились в концессии с 1869 года, и их коммерческая ценность, таким образом, возросла.- Мраморная статуя атлета продана в Глиптотеку в Копенгагене.- Геракл, отреставрированная бронза, проданная Хельбигом музею Якобсена.
He was an official appraiser for the Italian state, a member of the German Archaeological Institute from 1871, and was recognised as an academic. In 1869-1870, he obtained excavation concessions in Palestrina from the General Directorate of Antiquities and Fine Arts. In 1876, he was appointed a knight of the Order of the Crown of Italy. The most important museums in the world were in contact with him.The Glittoteca Ny Carlsberg in Copenhagen alone acquired more than 1000 objects on the Roman antiquities market through Martinetti's association with Helbig and Tyskiewicz.Through his activity as a skilled antiquarian, he amassed a large capital that, partly hoarded in ancient and modern gold coins and ancient engraved gems, he hid in a walled-in closet of his Roman home in Via Alessandrina 101, Monti district, where it accidentally came to light during the demolition of the building on 22 February 1933.The so-called 'treasure of Via Alessandrina' consisted of: 2529 gold coins, including 440 ancient coins from the Greek, Roman, Byzantine, Lombard and other periods up to the 18th century, and 2089 investment gold coins from the 19th century, totalling 20.176 kg of gold. In 1941, the treasure was transferred to the Capitoline Museums in Rome after a legal dispute between the Governorate of Rome, the owner of the property, and the heirs.He was more or less directly involved in cases of counterfeiting of archaeological artefacts for which he used trusted local craftsmen, or which he personally counterfeited, and his international connections to trade them for lucrative profits.Some of the best known are:- The Prenestine fibula said to have been the author of the Etruscan inscription.- The so-called Boston throne, named after the museum in that city which, through the archaeologist Paul Hartwig, acquired in 1894 the counterfeit Ludovisi throne made by Martinetti himself or by his workers he employed in restorations.- A dozen or more bronze cists were sold to various European museums with counterfeit decorations and inscriptions by Martinetti himself, who thus put his skills as an engraver and bronze restorer to good use. The cysts in question most probably came from the Palestrina excavations that had been under concession since 1869, and their commercial value was thus increased.- Marble statue of an athlete sold to the Glyptoteca in Copenhagen.- Heracles, restored bronze sold by Helbig to the Jacobsen.
Эрик Хебборн (20 марта 1934 — 11 января 1996) — британский художник и фальсификатор, признавшийся в подделке работ фламандских мастеров, Пиранези, Камиля Коро и других художников.Хебборн посещал художественную школу Челмсфорда и художественную школу Уолтемстоу, а затем поступил в Королевскую академию. Он преуспел в академии, получив приз "Hacker Portrait" и Серебряную премию, а также Британский приз Рима по гравюре и двухлетнюю стипендию в Британской школе в Риме в 1959 г. Там он стал частью международной художественной сцены, завязав знакомства со многими художниками и искусствоведами, включая советского шпиона сэра Энтони Бланта в 1960 г., который сказал Хебборну, что пара его рисунков похожа на Пуссена. Это положило начало его карьере фальсификатора.Хебборн вернулся в Лондон, где его нанял реставратор Джордж Акзель. Во время работы его учили не только реставрировать картины, но и изменять и улучшать их. Акзель перевел его с реставрации существующих картин на "восстановление" картин на совершенно пустых холстах, чтобы их можно было продать за большие деньги.Когда современные критики не оценили его собственные картины, Хебборн начал копировать стиль старых мастеров, таких как: Коро, Кастильоне, Мантенья, Ван Дейк, Пуссен, Гизи, Тьеполо, Рубенс, Ян Брейгель и Пиранези. Такие искусствоведы, как сэр Джон Поуп Хеннесси, объявили его картины подлинными и стилистически блестящими, его картины были проданы за десятки тысяч фунтов стерлингов через аукционные дома, включая Christie's и Sotheby's. По словам самого Хебборна, он продал тысячи поддельных картин, рисунков и скульптур. Большинство рисунков, созданных Хебборном, были его собственными работами, выполненными в стиле исторических художников, а не слегка измененными или комбинированными копиями старых работ.В 1978 году куратор Национальной галереи искусств в Вашингтоне Конрад Оберхубер рассматривал пару рисунков, которые он приобрел для музея у Колнаги, известного и авторитетного лондонского дилера старых мастеров: один - Савелли Сперандио, а другой - Франческо дель Косса. Оберхубер заметил, что два рисунка были выполнены на одной и той же бумаге.
Eric Hebborn (20 March 1934 - 11 January 1996) was a British artist and forger who admitted to forging works by Flemish masters, Piranesi, Camille Corot and others.Hebborn attended Chelmsford Art School and Walthamstow Art School before attending the Royal Academy. He flourished at the academy, winning the Hacker Portrait prize and the Silver Award, and the British Prix de Rome in Engraving, a two-year scholarship to the British School at Rome in 1959. There he became part of the international art scene, establishing acquaintances with many artists and art historians, including Soviet spy Sir Anthony Blunt in 1960, who told Hebborn that a couple of his drawings looked like Poussins. This sowed the seeds of his forgery career.Hebborn returned to London, where he was hired by art restorer George Aczel. During his employ he was instructed not only to restore paintings, but to alter and improve them. Aczel graduated him from restoring existing paintings to "restoring" paintings on entirely blank canvases so that they could be sold for more money.When contemporary critics did not seem to appreciate his own paintings, Hebborn began to copy the style of old masters such as: Corot, Castiglione, Mantegna, Van Dyck, Poussin, Ghisi, Tiepolo, Rubens, Jan Breughel and Piranesi. Art historians such as Sir John Pope Hennessy declared his paintings to be both authentic and stylistically brilliant and his paintings were sold for tens of thousands of pounds through art auction houses, including Christie's and Sotheby's. According to Hebborn himself, he had sold thousands of fake paintings, drawings and sculptures. Most of the drawings Hebborn created were his own work, made to resemble the style of historical artists—and not slightly altered or combined copies of older work.In 1978 a curator at the National Gallery of Art in Washington DC, Konrad Oberhuber, was examining a pair of drawings he had purchased for the museum from Colnaghi, an established and reputable old-master dealer in London: one by Savelli Sperandio and the other by Francesco del Cossa. Oberhuber noticed that two drawings had been executed on the same kind of paper.
Оберхубер был поражен сходством бумаги, использованной в двух работах, и решил предупредить своих коллег в мире искусства. Обнаружив в Библиотеке Моргана еще одну подделку "Коссы", которая прошла через руки как минимум трех экспертов, Оберхубер связался с Колнаги, источником всех трех подделок. Колнаги, в свою очередь, сообщил обеспокоенным кураторам, что все три подделки были приобретены у Хебборна, хотя Хебборн не был назван публично.Колнаги ждал целых восемнадцать месяцев, прежде чем раскрыть обман СМИ, и даже тогда не упоминал имя Хебборна, опасаясь иска о клевете. Элис Беккет утверждает, что ей сказали: "...никто не говорит о нем... Проблема в том, что он слишком хорош". Таким образом, Хебборн продолжал создавать свои подделки, слегка меняя стиль, чтобы избежать дальнейшего разоблачения, и изготовил еще не менее 500 рисунков в период с 1978 по 1988 год. Прибыль, полученная от его подделок, оценивается более чем в 30 миллионов долларов.В 1984 году Хебборн признался в ряде подделок - и, чувствуя, что не сделал ничего плохого, он использовал прессу, взволнованную его признанием, для оскорбления мира искусства.В своей автобиографии Drawn to Trouble (1991) Хебборн продолжил нападки на мир искусства, критиков и арт-дилеров. Он открыто говорил о своей способности обманывать так называемых экспертов в области искусства, которые (в большинстве своем) охотно шли на уловки ради прибыли. Хебборн также утверждал, что некоторые работы, подлинность которых была доказана, на самом деле были его подделками.8 января 1996 года, вскоре после публикации итальянского издания его книги "Справочник фальсификатора", Эрик Хебборн был найден лежащим на одной из улиц Рима, получив сильную травму головы, возможно, нанесенную тупым предметом. Он умер в больнице 11 января 1996 года.Происхождение многих произведений искусства, приписываемых Хебборну, включая те, которые якобы находятся в известных коллекциях, продолжает оставаться предметом споров. Музей Дж. Пола Гетти в Лос-Анджелесе, Калифорния, и Музей Метрополитен в Нью-Йорке отрицают, что в их коллекциях есть подделки Хебборна, хотя сам Хебборн это оспаривал.
Oberhuber was taken aback by the similarities of the paper used in the two pieces and decided to alert his colleagues in the art world. Upon finding another fake "Cossa" at the Morgan Library, this one having passed through the hands of at least three experts, Oberhuber contacted Colnaghi, the source of all three fakes. Colnaghi, in turn, informed the worried curators that all three had been acquired from Hebborn, although Hebborn was not publicly named.Colnaghi waited a full eighteen months before revealing the deception to the media, and even then never mentioned Hebborn's name, for fear of a libel suit. Alice Beckett states that she was told '...no one talks about him...The trouble is he's too good'. Thus Hebborn continued to create his forgeries, changing his style slightly to avoid any further unmasking, and manufactured at least 500 more drawings between 1978 and 1988. The profit made from his forgeries is estimated to be more than 30 million dollars.In 1984 Hebborn admitted to a number of forgeries – and feeling as though he had done nothing wrong, he used the press generated by his confession to denigrate the art world.In his autobiography Drawn to Trouble (1991), Hebborn continued his assault on the art world, critics and art dealers. He spoke openly about his ability to deceive supposed art experts who (for the most part) were all too eager to play along with the ruse for the sake of profit. Hebborn also claimed that some of the works that had been proven genuine were actually his fakes.On 8 January 1996, shortly after the publication of the Italian edition of his book The Art Forger's Handbook, Eric Hebborn was found lying in a street in Rome, having suffered massive head trauma possibly delivered by a blunt instrument. He died in hospital on 11 January 1996.The provenance of many artworks attributed to Hebborn, including some which are alleged to hang in renowned collections, continues to be debated. Both the J. Paul Getty Museum in Los Angeles, California and the Metropolitan Museum of Art in New York City deny that they feature any Hebborn forgeries, although this was disputed by Hebborn himself.
Support Hubzilla
