Confession to Conspiracy to Assassinate JFK by Kerry Thornley as told to Sondra London
http://sondralondon.com/tales/confess/index.htmKERRY THORNLEY'S MEMOIR
As Rendered by
Sondra London20 A Ford in your future
Note 22
Significantly enough, it is noted elsewhere in the book that it was John J. McCloy, who was later to serve on the Warren Commission, and who has also been linked to Morgan banking interests, who rescued the Krupp fortune after the Nuremberg trials: "He had also to many people's surprise decided to cancel the order confiscating Krupp's properties -- it had not been expected that he would go quite that far. McCloy's justification for his generosity was that no other war criminal had been punished in this way: 'Confiscation of personal (sic) property does not belong to the practices of our legal system and in general is in contradiction of the American conception of justice. I am not able, on the basis of the evidence against the accused Krupp, to find any degree of personal guilt which would put him above all the others sentenced by the Nuremberg courts.'" Batty goes on to say on the same pages, 233 and 234, "Later, when challenged by a number of eminent Americans to explain himself further, McCloy described his decision to release Krupp as the most 'wearing' he had ever had to make. But to his eternal shame, in my opinion at least, he also endeavored to play down the charges of slave-labor brought against Alfried at Nuremberg."
...
But the most disturbing question plaguing me is why, with a record like that as American High Commissioner in Germany, was the Honorable John J. McCloy later appointed to the President's Commission on the Assassination of President John F. Kennedy?
Признание Керри Торнли в соучастии в заговоре с целью убийства Кеннеди, рассказанное Сондре Лондон
http://sondralondon.com/tales/confess/index.htmМЕМУАРЫ КЕРРИ ТОРНЛИ
Предоставлено
Сондрой ЛондонПредыдущие части на русском здесь19 Частичное просветлениеМы встретились духом в черном, влажном, гномьем лесу, уже трагически удобренном с помощью таких методически жестоких методов, которые могли бы напугать даже самого Гитлера.
Мы, казалось, стояли там время от времени в призрачном горе и рассказывали друг другу о запретной красоте цветов, которые кормились разложившейся плотью этих миллионов жертв.
Спокойно превосходя травму, Свояк имел яростную готовность признаться в изувечении, обсудить это так же подробно, как и любой нормальный человек. Тогда он настаивал, чтобы вы смотрели открытыми глазами на причудливую драму этих странных иностранцев, которые объединили науку с суевериями, политику с астрологией, полицейскую жестокость с неортодоксальной эпистемологией - чтобы каким-то образом произвести нечто ужасающе динамичное.
Иногда он походил на блестящего химика, пробирающегося сквозь взорванные развалины лаборатории коллеги, который в момент своей прискорбной трагедии колебался катализируя Святой Грааль. Этот парень знал, что нельзя верить в эффективность древних философских камней, но ему пришел в голову способ синтезировать один из них.
Наш политический ученый холодно и любопытно относился к другим. Эксперименты его коллеги над гомо сапиенс, обнаруженные в обломках, не беспокоили его, а только показались глупыми в своей экстравагантности. Зачем причинять страдания миллионам людей, когда с небольшой долей жертв, подвергающихся достаточно заметным мучениям, можно, вероятно, провести эквивалентную социологическую алхимию? Единственная беда, казалось ему, заключалась в том, что современное состояние мастерства достигала алхимия, а не ядерная физика.
Всякий раз, когда Свояк не был скучным, он наводил ужас - но при этом каким-то образом он казался, возможно, из-за простого защитного эффекта моих травм, более скучным, чем когда-либо еще.
Еще один психологический феномен произошел внутри меня в его компании - ощутимое истощение энергии через низ живота или позвоночник.
Примечание 15
Прочитав
"Тантру" Омара В. Гаррисона, книгу о тибетской сексуальной йоге, я обнаружил, что такой эффект возникает у жертв тантрической черной магии. Согласно книге в мягкой обложке
"Оккультный рейх" издательства Эйвон, Гитлер часто казался посетителям и соратникам действующим как человеческий энергетический вакуум - с паразитической силой, которая просто высасывала каждую комнату своей энергией, когда маленький человек заходил внутрь. Время от времени я продолжал встречаться с человеком, который оказывал на меня такое воздействие, независимо от каких-либо личностных черт, и я разговаривал с другими людьми, которые в то или иное время ощущали такой же ужасный отток энергии в присутствии таинственно опустошающего человека.
Я слышал, что это явление может быть вызвано с помощью наркотиков, особенно с помощью белладонны. Насколько я помню, Свояк был принимающим гостей хозяином, который подавал теплую чашку слабого растворимого кофе, когда я только приехал, а затем он вообще отказался от гостеприимства. Чашка была сделана из пластика и имела форму чайной чашки. Похоже, что я всегда сидел там, сонливее, чем мне хотелось бы это признавать, хотя ни в коем случае не под действием сильных наркотиков, если вообще под их действием, желая, черт возьми, чтобы мерзавец, по крайней мере, предложил бы мне немного приличного кофе.
Также вполне возможно, что в других случаях я был помещен в формальный гипнотический транс. Однажды Свояк с большим энтузиазмом обсудил дело
Брайди Мерфи и спросил меня, не думаю ли я, что следует исследовать последующие примеры реинкарнационной памяти, раскрытой с помощью гипноза - но адекватно, подчеркнул он, с помощью кого-то, у кого есть ресурсы.
Когда я возразил, что не верю в реинкарнацию, он ответил с симпатией и одобрением: "Я тоже, Керри, но думаю, что эту возможность в любом случае должен расследовать кто-то, у кого больше денег, чем у тех парней, которые написали книгу о Брайди Мерфи, кто-то, кто мог бы провести очень тщательное расследование".
Он убедился получить мое согласие. Но я не помню, чтобы лично добровольно вызывался на подобные расследования.
У меня есть отчетливое воспоминание о том, как я сидел со Слимом, однажды поздно вечером, близко к сумеркам, в угловом баре в каком-то захолустном городке Луизианы, ожидая возвращения Свояка. Все, что я помню, это то, что мы потягивали пиво в месте в заведении, напоминающем по структуре Дом Наполеона, с выходами на улицу вместо стен с двух сторон, но более простым - с вывесками Севен-ап вместо кованых чугунных украшений. В данный момент я не могу вспомнить, как мы туда попали или куда мы пошли после.
Возможно, с более ранними временем связано воспоминание о завтраке со Слимом одним ярким утром в крохотном ресторанчике на озере Пончартрейн, со Свояком внутри плавучего дома через узкую пристань напротив переднего окна кафе. Опять же, я не помню, как мы туда попали и куда пошли после.
Не раз, однако, я задавался вопросом, был ли я загипнотизирован на борту этого катера в тот день, возможно, с помощью наркотиков, а затем методично запрограммирован. Ведь у меня есть несколько воспоминаний, которые по качеству похожи на сны и кажутся не связанными ни с чем другим, что когда-либо случалось со мной, за исключением того, что они смутно связаны со Свояком.
Пение
Вуди Гатри об "арке и камнях" в одном из его альбомов ярко напомнило мне эти разобщенные фрагменты памяти, относящиеся к образам меня как "первого послереволюционного человека" с нехарактерной утопической и романтической марксистской риторикой и как одинокого анархиста играющего на гармонике, блуждая по Америке.
Также я, кажется, помню, что получил указания относительно будущей миссии спасения США от русского вторжения. Я чувствую, что мне сказали, что я смогу положиться на помощь радио, просто слушая музыку.
Такие вещи заставляют меня предполагать, что Свояк, возможно, был двойным агентом высокого уровня, продающим проекты, гипнотически программируя меня как для русской разведки, так и для Пятого отдела ФБР - чтобы никто, кроме Слима, не знал, какой возмутительный розыгрыш он проделывал над всеми нами.
Охваченный красотой абстракции, я не обращал никакого внимания на то, что происходило с этим человеком в этой комнате именно здесь и сейчас - так что я свободно дал ему разрешение промыть мне мозги.
Мастера дзен называют это опасностью частичного просветления!
Сцена, которую я хорошо помню, произошла, когда мы втроем возвращались откуда-то из поездки, гуляя по гравию перед домом Гари. Я обсуждал создание массового движения, великой объективистской армии протестующих против налогов, марширующих в Вашингтон, поющих песни и выкрикивающих лозунги в манере демонстраций за гражданские права.
"Нет, - сказал Свояк, когда мы подходили к его двери, - это не то, чего вы хотите. Чтобы свергнуть правительство, нужна организация, которая является ни рыбой, ни птицей - нечто, что нельзя легко классифицировать с некоторыми аспектами бюрократии и прочими нюансами организованной преступности. Таким образом, это будет почти незаметно обычному человеку".
Из-за отсутствия необходимого цвета и яркости, которые могли бы меня заинтересовать, и, к тому же, зловещего звучания, эта идея меня оттолкнула. Я спрятал ее в глубине души как предупреждение.
Однажды мы долго говорили о том времени, когда несколько лет назад США тайно вмешались в дела Гватемалы, чтобы свергнуть левый режим. Свояк спросил меня, не считаю ли я такую политику хорошей, и, конечно же, в те дни я считал.
Далее я пересказал несколько фактов об инциденте, о котором я прочитал в одном из национальных журналов, что, казалось, его порадовало, и после этого он со знанием дела рассказал об этой операции в манере человека, который потрудился, чтобы стать хорошо осведомленным обо всем этом, но я не помню, чтобы он упоминал ЦРУ в этом отношении.
Мы также говорили о поимке советского шпиона
Рудольфа Абеля и о блестящей победе американского шпионажа. Однако я не помню, обсуждали ли мы когда-либо обмен Абеля на нашего пилота U-2
Фрэнсиса Гэри Пауэрса, совершенный администрацией Кеннеди. Однако, поскольку самолеты U-2 взлетели и приземлились в Ацуги, когда я был за границей в морской пехоте, в атмосфере официальной тайны до инцидента с U-2, в котором участвовал Пауэрс, тема U-2 представляла для меня личный интерес.
Примечание 16
В книге "Под прикрытием" Говард Хант упоминает, что многие форменные офицеры, работавшие с ним в то время, были адвокатами в частной жизни. "Среди тех, с кем я познакомился, - пишет он, - были подполковник ВМФ
Джеймс Донован, который позже должен был защищать полковника ГРУ Рудольфа Абеля, советского шпиона, и который сыграл важную роль в обмене его на летчика U-2 Гари Пауэрса". Хант также обсуждает проект U-2 в своей книге, упоминает тех, кто участвовал в его разработке, и т.д.
20 Форд в твоем будущемСвояк любил улыбаться, пожевывая трубку, и позволять себе некоторое время молчать, прежде чем сменить тему одного из своих едва заметных напоминаний на другое.
"Знаешь, Керри, есть один член семьи Рокфеллеров, который путешествует по стране, принося сатанинские человеческие жертвы. И у него есть целая западня, типа дорожного шоу, которую он берет с собой для этой цели. Его зовут
Трейси Барнс. Ты можешь запомнить это, Керри? Трейси Барнс".
В последовавшей за этим тишине я задавался вопросом, может ли такая фантастическая история быть правдой. Конечно, богатые не могли убивать простых людей самыми возмутительными из всех возможных способов и избегать наказания за это просто потому, что они были богатыми, а не бедными! Это казалось маловероятным, мягко говоря.
Но тогда, если бы по какой-то причуде нашего государственного управления или экономики это было правдой, то в любом случае я ничего не мог бы с этим поделать. Так к чему же это настойчивое требование запомнить?
Как объективист Айн Рэнд я считал своим рациональным долгом признавать невиновность без веских доказательств вины, особенно когда объектом обвинения были богатые капиталисты. Ведь, как постоянно отмечала Айн Рэнд, под каждым камнем обитали стаи завистливых паразитов, просто ищущих безопасные способы атаковать богатого и продуктивного промышленника.
Примечание 17
Как пишет Говард Хант в "Под прикрытием": "Затем, к моему приятному сюрпризу, меня вызвали в офис Трейси Барнса, военного соратника Аллена Даллеса, юриста с Уолл-стрит и шурина
Джо Брайана. Барнс поклялся мне в особой секретности и сообщил, что Совет национальной безопасности при Эйзенхауэре и вице-президент Никсон приказали свергнуть коммунистический режим Гватемалы. Если я приму предложенное назначение, сказал мне Барнс, то это будет должностью руководителя отдела пропаганды и политических действий проекта, и он добавил, что, естественно, ни один подпольный проект не имеет более высокого приоритета, чем этот".
Свояк должно быть рассказал ту же самую историю о Трейси Барнсе и сатанинских человеческих жертвоприношениях несколько раз. То, что я не должен забыть, это казалось ему особенно важным.
Примечание 18
По словам
Карла Оглсби в книге
"Янки и ковбойская война", "на самом деле это были такие "упертые либералы", как Трейси Барнс из ЦРУ и
Эдвард Лансдейл (на которого Эллсберг работал во Вьетнаме) и главный военный советник Кеннеди
Максвелл Тейлор, который выступал за подпольную войну, или войну спецназа, в качестве альтернативы традиционным военным и дипломатическим вариантам и что, таким образом, привело США к неприемлемому участию в делах Кубы и Вьетнама".
"Трейси Барнс - маленький человек, Керри", - добавил он с тем, что в его голосе казалось настоящим гневом. "Разве ты не согласен с тем, что маленькие мужчины подвержены комплексу Наполеона, что они склонны компенсировать свой дефицит роста, злоупотребляя своей властью?"
"Да", - сказал я, подробно рассказывая обо всех примерах маленьких мужчин, которые выкрикивали приказы и выдвигали необоснованные требования в на старших курсах Корпуса подготовки офицеров запаса и морской пехоты.
Примечание 19
"В штаб-квартире я совершил протокольные звонки Аллену Даллесу и
генералу Кэбеллу,
Фрэнку Виснеру", - в этот момент в "Под прикрытием" Хант вставляет сноску ("Миниатюрный личный помощник Фрэнка Виснера был известен как "Озард из Виз"), продолжая, - "и его главному помощнику, Трейси Барнсу. Освободившийся от ограниченности Подразделения стратегических служб,
Дик Хелмс был теперь начальником операций всей
Подпольной службы. Друг в друге мы различали родственные души и формировали дружбу, которая, хотя и спорадически, из-за моего длительного отсутствия за границей, продолжалась до лета 1972 года, когда мое имя впервые было упомянуто в связи с Уотергейтом".
С тех пор, в последние годы, я узнал, что болтовня о Трейси Барнсе, по поводу его роста, является любимым занятием в ЦРУ, так же как и сопротивление "местническим", или иезуитским, влияниям, которые имеют тенденцию доминировать в разведывательном сообществе, часто косвенными способами. Жена Ханта, Дороти, например, была католичкой, и поэтому заявление о его отношении к Хельмсу может содержать некоторые тонкие аллюзии.
Когда Свояк упомянул Трейси Барнса и сатанистские жертвы, он также заметил, что печально известный
взрыв в воскресной школе в Бирмингеме был делом рук
Гриффина Белла, имя которого я в то время также не знал.
"Гриффин Белл - судья, Керри. Он судья Пятого Окружного Суда. Это значит, что он путешествует из одного места в другое, рассматривая дела. Он окружной судья. Ты можешь запомнить это, Керри?"
"Да, я могу запомнить это, потому что Мэррин Сэм в
"Маленьком Абнере" - это окружной судья, и я знал парня в начальной школе по имени Клиффорд Белл".
"Керри, помнишь тот слоган: "В твоем будущем есть Форд"?"
"Да, в хрустальном шаре. Раньше это было в рекламе журнала "Нэшнл джеографикс" у моего дедушки".
"Что ж, имей это в виду. В твоем будущем может быть Форд".
"Я сомневаюсь". Я не особо увлекался машинами.
В тот момент Слим заговорил: "Послушай этого человека, Керри. Он пытается тебе что-то сказать".
Да, конечно. Я ненавидел, когда Слим становился таким патерналистом.
Свояк также говорил об уроках антикоммунизма, которые генерал Эдвин Уолкер давал в Германии. "Его за это перевели, и кучка его офицеров-сослуживцев ушла в отставку, когда армия сделала ему выговор".
"Молодцы", - сказал я об Уокере и его друзьях. "Иногда я задаюсь вопросом, хочет ли, вообще, эта страна победить в Холодной войне".
"А ты знаешь о деле генерала ВВС
Билли Митчелле?"
"Да, я читал об этом в "Ридерз Дайджест"".
"Я не думаю, что то, что они сделали с Билли Митчеллом, было справедливо. А ты?"
"Конечно, нет. Он был как
Риковер. Он не потерпел волокиты. В этом была его проблема".
Обо всем этом он не раз вспоминал, и я стал ловко использовать это, как предлог, чтобы сменить тему. Форд в моем будущем? "Раньше говорили, что у вас может быть Форд Модели Т любого цвета, какого захотите, если только он черный", - сказал бы я.
"Да, это называется выбором Хобсона. Знаешь, Керри, антикоммунистический отдел в ФБР называется Пятым отделом".
"Да, ты уже говорил мне это раньше".
"Керри, пять - это очень важное число".
Примечание 20
В 1964 году, живя в Ширлингтоне, штат Вирджиния, и переписываясь с Грегом Хиллом, я предположил, что нашей сатирической религии, Дискордианскому обществу, которое мы с Грегом основали в Калифорнии перед поездкой в Новый Орлеан, нужна догма - или, как мы это называли, котма.
Комментарий Свояка запал мне в душу, когда я решил, что это должен быть Закон Пяти: все происходит пять раз - или может быть все каким-то другим образом связано с числом пять. Слим Брукс был нашим четвертым новообращенным в Дискордианское общество, и, как и следовало ожидать, Свояк был пятым человеком, кто присоединился к этому забавному культу, посвященному греческой богине неразберихи, Эриде, известной римлянам как Дискордия.
Хотя вскоре я забыл напоминание Свояка, я остался очарован "законом", который он вдохновил, как и Дискордианское общество в целом, особенно из-за его быстрого роста числа членов. Потому что в конце шестидесятых и начале семидесятых и Грег, и я, начали сталкиваться со всякими людьми, называющими себя дискордианцами, в том числе с тем человеком, чьи странные представления о нацистах были так похожи на представления Свояка - Стэном Джемисоном, чье дискордианское имя было Коман-Ра.
Мне неизвестно, как Коман-Ра вошел в слабо связанную дискордианскую сеть друзей и знакомых, но помню, что впервые начал получать от него письма примерно в 1970 году. Они варьировались от инструкций о том, как проращивать фасоль, до расистской крайне правой литературы на тему ненависти, которую мы с Грегом считали довольно тревожной. Только в 1975 году Комон-Ра признался мне, что он кое-что знает об убийстве Джона Кеннеди.
"Есть Пятый отдел ФБР, Гриффин Белл работает в Пятом Окружном Суде", - продолжил Свояк, и он, возможно, упоминал, а может и не упоминал, помимо, возможно, двух других вещей, связанных с числом пять, что существовала разведывательная общественная организация под названием "Командование промышленной безопасности оборонного сектора" с пятью фронтовыми группами.
Примечание 21
Когда я столкнулся с этой информацией в неопубликованной рукописи Уильяма Торбита
"Номенклатура клики убийц", мне показалось, это стимулировало мою память, но я никогда не был уверен в этом.
"Ты когда-нибудь замечал, Керри, как, потянув за одну нитку, можно распутать целый свитер?"
"Да?"
"Имей в виду, что это также верно и для политики: когда-нибудь ты можешь найти это очень полезным".
"Ладно, хорошо".
"Как ты относишься к этой идее? Что если бы положение в этой стране на какое-то время ухудшилось, а потом стало бы намного лучше? Как ты думаешь, это было бы нормально?"
"Конечно, я полагаю".
"Керри, ты когда-нибудь слышал об игре под названием "Замри"?"
"Нет".
"Сначала ты гасишь свет в комнате. Потом все начинают делать то, что хотят. Потом кто-то кричит: "Замри!" - и все должны замереть, пока свет включается".
Наверное, я выглядел довольно озадаченным. Помню, я чувствовал себя очень испуганным.
Безумие, но мне показалось, что Свояк усмехнулся и сказал: "Это очень хороший способ иметь дело с людьми, которые делают всякие плохие вещи".
"Ты когда-нибудь слышал о "Сплуи"?" Я решительно попросил поддержать разговор.
"Нет. Что такое "Сплуи"?"
"Игра, в которую они играют с новичками в братствах во время
Адской Недели. Они собирают их в темной комнате и говорят всем, чтобы они начали дрочить, и тому, кто первым кончит, надо закричать "Сплуи!". А потом они включают свет, и всегда есть один парень, который достаточно глуп, чтобы поверить им и согласиться с этим - и вот он, совсем один среди них с его членом в руке и спермой на трусах".
"Был один человек, который отправился на небеса. И он оказался совсем один на облаке. Мимо него плыли облака с парнями, которые были окружены бутылками вина и женщинами. И он проплыл на облаке до Святого Петра и сказал: "Эй, что это за парни?" И Святой Петр сказал: "Они в аду". И тогда он спросил: "О, да? Тогда почему вино и женщины для них, а я сижу здесь совсем один?" Святой Петр сказал: "В аду, в бутылках вина есть дырки, а в женщинах - нет"".
Затем дискуссия ускользнула в другое направление, которое казалось почти таким же бессмысленным. Мы говорили об интеллекте дельфинов, а также об их крайней социальности - о том, как один дельфин бросается в сети, чтобы остальная часть стаи могла сбежать.
Неоднократно он упоминал о том, что в Германии во время Второй мировой войны принадлежащие Круппам оружейные заводы умышленно щадились бомбардировщиками союзников, хотя все гражданское население поблизости было уничтожено.
Для меня это звучало как нелепая сверхтяжелая теория заговора. В те дни большинство людей, казалось, верили, что Новый курс Рузвельта доказал, что правительства сильнее крупного бизнеса.
Только Сумасшедший Дэвид, параноик, считал, что существуют картели, которые были выше истории в выбранной ими неизвестности для обычного человека. Но потом он даже заподозрил, что политики соперничающих наций обсуждали друг с другом, как лучше всего уничтожить народы друг друга.
Сумасшедший Дэвид сказал, что только шестьдесят семей контролируют большую часть богатства Америки. Это звучало как туманная легенда, оставшаяся от Золотого века, или одна из историй, которую мой отец рассказывал о Великой Депрессии, чтобы обосновать голосование против Эйзенхауэра.
Конечно же, Свояк был просто обманутым психопатом, увлеченный величием Третьего Рейха, хвастающимся мощью нацистов. Мрачная вагнеровская опера в ночлежке.
Но тогда всегда наступало неудобное и неприятное положение, в котором находился Гитлер в первые годы его жизни.
Сочетание убогих и величественных тем с национальным шовинизмом привело к появлению темных скрытых юнгианских корней последующего навязчивого фанатизма нашего времени.
Примечание 22
По словам Питера Батти в
"Доме Круппов", в феврале 1956 года
Альфрид Крупп "совершил обширный тур по Дальнему и Среднему Востоку, заскочив пообщаться с бизнес-руководителями в такие столицы, как Каир, Бангкок, Дели и Карачи. На самом деле, он был первым крупным немецким промышленником, ступившим на эту территорию после войны. Вначале поездка была охарактеризована как "серьезная попытка" противостоять экономическому наступлению Советов в слаборазвитых странах Африки и Азии, но по возвращении, обнаружив, что русские теперь заинтересованы в покупках у него, он изменил свою песню и поспешил отрицать, что ведет "частный крестовый поход против коммунизма" - к огорчению многих американских дипломатов, голубоглазым мальчиком которых он незадолго до этого стал.... Через несколько месяцев он снова отправился в Канаду, хотя... Канадцы не были в восторге от того, что среди них оказался осужденный военный преступник, и продемонстрировали свое недовольство, устраивая демонстрации везде, куда бы он ни поехал в их стране. Поводом для этой поездки для Альфрида стало его участие вместе с
Сайрусом Иттоном, знаменитым другом-капиталистом Хрущева из Кливленда, штат Огайо", в конференции. (стр. 254)
Примечательно, что в другом месте книги отмечается, что именно
Джон МакКлой, который позже был членом Комиссии Уоррена, а также был связан с банковскими интересами Моргана, спас состояние Круппа после Нюрнбергского процесса: "Также, к удивлению многих, он решил отменить приказ о конфискации имущества Круппа — никто не ожидал, что он зайдет так далеко. МакКлой оправдывал свою щедрость тем, что ни один военный преступник не был наказан таким образом: "Конфискация личной (так!) собственности не относится к практике нашей правовой системы и в целом противоречит американской концепции правосудия. Я не могу на основании доказательств против обвиняемого Круппа найти такой степени личной вины, которая поставила бы его выше всех остальных, осужденных Нюрнбергским судом"". Бэтти продолжает там же на страницах 233 и 234: "Позже, когда ряд видных американцев опротестовал его на дальнейшие объяснения, МакКлой описал свое решение об освобождении Круппа, как самое "утомительное", которое ему когда-либо приходилось принимать. Но к его вечному стыду, по крайней мере, по моему мнению, он также стремился снять обвинения о рабском труде, выдвинутые против Альфрида в Нюрнберге".
Из "Дома Круппа" мы также узнаем, что "первый крупный русский заказ Альфрида пришел в 1957 году, после того, как он выставлялся на Лейпцигской Восточно-Германской торговой выставке в марте предыдущего года - мероприятие, которое в то время шокировало многих западных немцев" (стр. 257-258). Это был контракт стоимостью чуть более четырех миллионов фунтов на химические заводы и три завода по производству синтетических волокон, "которые, по иронии судьбы, он производил по лицензии американской фирмы". Это быстро привело к более тесным и теплым отношениям между Москвой и Эссеном. Действительно, когда в 1958 году Микоян, русский министр торговли, посетил Западную Германию, он из всех сил старался поговорить с генеральным менеджером Альфрида, заверив его в том, что "продукция Круппа имеет отличную репутацию среди наших людей". Через несколько недель после этого замечания Микояна, Хрущев, тогдашний русский премьер-министр, в своей речи в ЦК КПСС в Москве заявил, что "Советский Союз в прошлом поддерживал хорошие отношения с фирмой "Эссен" Круппа".
"Позже, в том же году, в Москву была доставлена группа высокопоставленных чиновников Круппа во главе с их генеральным менеджером; Микоян назвал их "первыми ласточками торговли из западного мира". Очевидно, что русские очень хотели иметь дело с людьми Альфрида, но переговоры по кредитным условиям прервались - хотя ходили слухи, что настоящая причина заключалась в том, что в последний момент Альфрид был приторможен американцами".
"Сам Хрущев приложил руку к следующему этапу ухаживаний, когда на Лейпцигской ярмарке в марте следующего года, то есть в марте 1959 года, заставил восточно-германскую прессу отказаться от привычных обличений Круппов как разжигателей войны, и Альфрида, в частности, как осужденного военного преступника. Более того, он посетил стенд Круппа на ярмарке и выпил тост за фирму из стакана из нержавеющей стали Круппа, наполненного французским коньяком, выразив сожаление, что глава дома не был там лично, но все равно передал Альфриду свои добрые пожелания. Сегодня имя Альфрида больше не фигурирует в советском списке военных преступников, и до недавнего времени Дом Круппов имел постоянный офис в Москве: пожалуй, это два самых примечательных и в то же время два самых парадоксальных факта во всем послевоенном подъеме фирмы и семьи".
Возможно, именно такие маневры Москвы заставили Мао Цзедуна осудить хрущевскую политику "мирного сосуществования" с Западом как политический ревизионизм, а не какую-либо терпимость русских к американской демократии, как многие американцы были склонны верить, или что китайцы враждебно относятся к мирным отношениям с США.
Но самый тревожный вопрос, который меня беспокоит, заключается в том, почему с таким послужным списком в качестве американского верховного комиссара в Германии, достопочтенный Джон МакКлой впоследствии был назначен в президентскую комиссию по убийству президента Джона Ф. Кеннеди?
В свете таких данных можно лишь сделать вывод, что Свояк не был обманут, полагая, что в высших эшелонах американского правительства от лица Круппов существовал заговор и что он был ответственен во время войны за сохранение их заводов вооружения от бомбардировок союзников.
...
Признание Керри Торнли в соучастии в заговоре с целью убийства Кеннеди, рассказаное Сондре Лондон:
http://sondralondon.com/tales/confess/19.htm http://sondralondon.com/tales/confess/20.htm© Sondra London, The Erisian Elestria, Horrenda Discordia. Сондра Лондон, Эридическая Элестрия, Хорренда Дискордия.
Продолжение следует.
#
cia #
confession #
conspiracy #
documents #
erisian #
germany #
jfk #
memoir #
nazi #
omar #
revision #
sondralondon #
usa
Support Hubzilla